И чего только мальчишки придумать не могут, фантазии-то ого-го! Так что про зрение свое я даже не вспоминал, не до него было. В середине августа мать начала собирать меня в интернат, и в самом конце мы поехали. Ехать нужно было на поезде целую ночь, отец напутствие дал: «Все это чихня! Я на войне, в плену, в лагере побывал и ничего. Ты в своей стране, стране и слепые нужны». С тем и поехали в интернат для слепых.
Глава 3
В Коей журналист Гаврилов в результате беседы с самим собой приходит к неожиданному решению, имеет встречу с директором предприятия-призрака, рассуждает о природе слепоты, влезает в чужую шкуру, пробует понять, каково это. Его опыты на этом поприще
– Не-а, ни фига! Не взяли статью дружки мои товарищи, господа редакторы центральных газет. Фиаско. Фиаско по-нынешнему – облом. Облом и спец, и собкору, и лауреату облом! Облом всем, кто «не» – не тусовщик, не меркантильный прагматик, не затейник-попсовик, не циник-реалист… Кому на фиг нужны слепые с их нозологиями?! Светская хроника – свадьбы и разводы престарелых шоу-див и их юных фаворитов, да какой футболист где напился и скольким мирным гражданам морду начистил, вот это новость! Вот это жжет! Вот это горячо! А слепые… Слепые – это чепуха. Че-пу-ха!
Но я же видел, видел! Играли слепые с глухими! Играли! И промониторил – нет и не было такого в мире! Нигде! А им пьяные скандалы подавай! А ну их всех! Всех и к такой мамаше! Аминь! А что это у нас в холодильничке остывает? Будет! Будет вам пьяный скандал!
– Стоп! Чувачок, завязывай ты с этим! Ты же знаешь, ничего нового не будет: после первого приема – ты талант, после второго – непризнанный гений, потом третий стаканчик, четвертый… а после второй бутылки мат и пьяные слезы. Кончай ты эту хрень!
– И?
– Что «И»?
– И что дальше, здравомыслие ты мое бесценное?
– Дальше тема! Ну не взяли статью, но тема-то, тема-то есть, осталась и тема непаханая! Кто у нас о слепых писал? Гоголь Николай Васильевич, твой дорогой и обожаемый, что-то вскользь о слепых бандуристах. Короленко «Слепым музыкантом» силу, правду, смысл жизни утверждал. На западе Метерлинк пытался шокировать сонных буржуа пьесой «Слепые» – все из позапрошлого века. А в прошлом у Силлитоу, который Алан, у него в одном из романов писатель Джилберт Блэскин трепался, что некий издатель так проникся его прозой, что решил донести ее свет и блеск до слепых, взял и напечатал все романы Блэскина шрифтом Брайля – цветным и сошел с ума, когда узнал, что слепые не смогут увидеть этой красотищи. Все! Негусто. Чуешь? Сто лет, сто лет, как минимум, к этой теме никто не притрагивался. Это поле не пахано сто лет! Оно заросло пыреем слухов, осотом домыслов, хвощем аллюзий и прочей сорнятиной! Старик, это прорыв!
– Да, это прорыв. Только кому он нужен этот прорыв? А с другой стороны, водкой каждой вечер пробавляться, грусть-тоску глушить… как там Высоцкий пел: «Так лучше, чем от водки и от простуд»? Согласен, лучше.
– То-то.
– Что то-то?! В
