отпрянула, когда увидела его лицо в первый раз, и за то, что сейчас заставляю его решать, что делать дальше. Но руку не убрала. Мы так и замерли. Напряжение, повисшее между нами, больше не было таким пугающим. Оно просто стало другим. Казалось, если я отступлю, это будет признание, что он неприятен мне.
А он больше не казался мне таким. Я перевела взгляд на след, изучая. Макс был привлекательным. Четкие черты лица, на котором читался волевой характер. Угольно-черные ресницы, оттеняющие холодные серые глаза, такие же черные волосы, обрамляющие лицо. Его должны были окружать толпы поклонниц, если бы не уродливый след чьей-то жестокости, а может, случайность, навсегда испортившая внешность. Наверно, что-то отразилось на моем лице. Макс отпустил руку, позволяя обработать рану. Я осторожно прикоснулась тканью к коже, протирая ее. Красивые черты лица контрастировали с уродливостью шрама. Он стоял неподвижно, напряженно наблюдая за мной, пока я не закончила. Порез был небольшой и, полагаю, станет совсем незаметным, добавив лишь небольшую бороздку к основному рубцу. Еще раз посмотрев, не могу ли сделать еще что-нибудь, я убрала руку.
Напряжение отпустило, прилив адреналина тоже прошел, так что я начала дрожать от холода, всхлипывая. От неожиданной смены самочувствия я растерялась, стоя и рассматривая себя. Одежда была насквозь мокрой. Каменное укрытие и метель вокруг тепла не добавляли.
«Замерзну насмерть», – так и вертелось в голове.
– Тебе нужно раздеться.
– Что?
– Нужно снять всю мокрую одежду, – повторил Макс, словно ребенку. А то я сама до этого не додумалась!
– Вряд ли без одежды станет теплее, – проворчала я, краснея. На его лице отразилась тень самоуверенной ухмылки. Он забавлялся моей неловкостью. – Не буду я раздеваться.
– Я могу тебя согреть.
– Что?!
Мои глаза округлились от возмущения, а он расхохотался. Макс смеялся так безудержно, что мне захотелось ударить его, да побольнее. Видя мое бешенство, он постарался себя сдержать, но только залился еще сильнее.
– Я, конечно, не против и так, но имел в виду более благопристойный способ, – наконец сказал он. – Хотя раздеться все равно придется. – И он снова засмеялся при виде моей растерянности.
Вся недавняя нежность к нему прошла. Я уже жалела, что не надавила да посильнее на его рану. А между тем мерзла так, что больше не могла унять дрожь. Макс тоже это заметил. Подойдя ближе, он взял меня за руки.
– Чувствуешь?
Я постаралась понять, о чем он. Ответ не заставил себя долго ждать. Тогда как я была холодна подобно льду, его руки казались до боли горячими. Я вопросительно взглянула на него, боясь что-нибудь сказать. Открой я сейчас рот – начну стучать зубами. Макс внимательно смотрел, оценивая мое состояние.
– Тебе необходимо согреться, – требовательно сказал он. – До восхода солнца нам не уйти, впереди холодная ночь на камнях. Ты сейчас снимешь всю мокрую одежду и укутаешься в мой плащ.
Макс
