Однако Скорцени не верил, что память подбросила ему облик этой женщины случайно.
В последнее время он вообще перестал соглашаться с тем, что что-либо происходящее в его жизни подвержено слепому случаю. Увы, на нем уже лежит клеймо истории, и, меченный ее роковой печатью, он, очевидно, давным-давно не принадлежит самому себе. Осталось разве что поостроумнее составить надпись, которая украсит собственное надгробие. Последний плевок в лицо вечности.
Негромкие взрывы, долетевшие с озера, заставили обоих офицеров умолкнуть и перевести взгляды на оставшиеся теперь уже внизу, в глубине каньона, остовы катеров. Три небольших султана воды, взметнувшихся над озерной гладью, засвидетельствовали, что камикадзе свое задание выполнили: «Вражеские суда идут на дно».
– В эти минуты все трое диверсантов перекрестились, – молвил Боргезе. – Они знают, что недалек день, когда вот такой вот взрыв, только уже не учебной мины, станет для них прощальным салютом.
– По крайней мере они знают, как погибнут. И что погибнут не зря. Нам с вами еще только предстоит гадать на кофейной гуще судьбы.
– Кстати, почему это вы вдруг заинтересовались моим кумиром-римлянином?
– Потому что у сильного, волевого человека, каковым вы, несомненно, являетесь, господин Боргезе, и кумир должен быть сильным и волевым.
Боргезе удивленно взглянул на штурмбаннфюрера. Пауза, которой «первый диверсант рейха» озадачил его, еще ни о чем не говорила князю.
– Надеюсь, вы не собираетесь заимствовать моего кумира?
– Просто хочу, чтобы вы поступали столь же решительно, как поступал ваш великий римлянин. Сейчас нужны поступки, князь, поступки. Муссолини, Бадольо, король… Все они – люди из прошлого. Сейчас наше время, князь Боргезе, наше. Мы должны прийти к власти.
– Вы и себя имеете в виду?
– Мне сложнее. В Германии не та ситуация. Другое дело – ваша благословенная Италия. Вилла «Эмилия» – хорошо. Но Рим все же лучше.
– У меня есть другие сведения о событиях в Германии. Моя собственная разведка докладывает, что в рейхе…
– У вас есть собственная разведка?
– …что в рейхе ситуация может измениться еще более радикально, чем в Италии. Причем в самое ближайшее время.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Скорцени.
– То же самое, что и вы, господин штурмбаннфюрер СС. Заговор против фюрера. Мощный заговор генералов.
– Позвольте, о каком заговоре речь? – остановился Скорцени, непонимающе глядя на князя.
Их взгляды встретились. Скорцени видел, как растерянно – чтобы не сказать испуганно – расширились глаза итальянца. Он отказывался верить штурмбаннфюреру. Точно так же, как отказывался и развивать эту тему.
– Хотите убедить меня, что ни о чем не догадываетесь? – почему-то вполголоса спросил Боргезе.
– Желаю услышать факты.
– Не волнуйтесь, штурмбаннфюрер, их вполне
