с ней все никак не получается. И остается только занимать себя, чтобы не думать о ней.
За день до этого сидели с Бахой в новом пафосном заведении, где Баха как всегда умудрился познакомиться с компанией девушек, судя по всему часто пропадающих в такого рода местах. О чем-то говорили, над чем-то смеялись – словно по сценарию очередного дешевого сериала. Одна из девушек весь вечер спрашивала Азата, чем он занимается, как проводит время, да и вообще казалось, что кроме него нет никого вокруг. Он же отвечал быстро и сухо, стараясь не говорить слишком много и сделать все, чтобы произвести впечатление неинтересного человека. Даже заказал больше еды, чем мог бы съесть – лишь бы говорить поменьше. А потом начались танцы, и он даже споткнулся об ножку стула, когда его взяли за руку и потянули в центр танцпола.
Играла музыка, певица надрывалась на небольшой сцене, стараясь показать все свои лучшие таланты, а Азат представлял, как однажды поднявшись на крышу снова встретит ту чудаковатую незнакомку. Мысли о ней не были постоянными, а больше спонтанными. Он мог разговаривать с кем-то из коллег в закрытой переговорке, как за стеклом появлялась девушка с похожей прической, и вернуть Азата обратно в разговор мог разве что прямой вопрос. Бывало, что заполняя таблицы и занимаясь прочей ерундой, он засматривался в окно, где на расстоянии нескольких перекрестков виднелись крыши домов, и казалось, что кто-то очень похожий на Диану стоит на самом краю. Но стоило протереть стекло рукавом кофты и на мгновение закрыть глаза, как на крыше не осталось ничего кроме нескольких сонных птиц, забывших почему-то улететь в теплые края.
– Ты о чем то думаешь весь вечер. Будто бы ты тут и не тут, – сказала девушка, имя которой он даже и не пытался запомнить.
– Да так, много работы. Сижу и весь вечер думаю об этом.
– Так ты не думай. Ты ведь пришел сюда отдыхать. Расслабься. Забудь обо всем. А я могу помочь, если ты хочешь, – глаза ее горели, может быть даже сияли, и просили теплоты и нежности от первого встречного человека, с которым может быть она никогда больше не увидится. Пару недель назад он мог бы дать все это. Но сейчас это казалось чем-то ужасным, дурацким. Не может человек думать об одном, и при этом быть в совершенно другом месте.
– Ты что дурак что ли? – сказал Баха, когда они вышли поболтать на улицу. – Она к тебе так и липнет, а ты салаты жуешь!
– Тебе то что?
– Как что? У тебя под носом клевая чика! Она чуть ли не по столу ползает перед тобой, а ты дурачка включаешь!
– Хочешь сам с ней общайся.
– Ты точно дурак. Если бы я ей понравился, она бы со мной сидела, а не с тобой. Сам знаешь, короче.... Я бы на твоем месте так не тупил!
– Я просто думаю о другой. Поэтому не могу как-то с этой… Как ее зовут там?
– Мадина. Но это все ерунда. Мне теперь интересно, о ком ты думаешь?
– Да так. Виделись раз. Может быть, мне надо увидеться с ней еще разок
