к гораздо большему, чем объятия. Уже этот факт предупредил и охладил меня: я твердо решил никогда не встречаться ни с одной публичной женщиной; твердо решил заплатить, но сдержать себя. В гостиной она представила меня своей старшей сестре, которая болтала с каким-то толстым студентом.
Мы быстро нашли общий язык. Я заказал бутылку рейнского вина; студент предпочел пиво, и вскоре я узнал, что он самый восторженный поклонник Куно Фишера. Внезапно парень сказал:
– Знаешь, мы с Мартой большие друзья. – И он указал на старшую сестру. – Сегодня я пришел заниматься с нею любовью.
– Иди, – согласился я. – Не буду вам мешать. Если вас побеспокою, предупредите, и я уйду.
– Ты нам не мешаешь, правда, Марта? – И он добавил действие к слову, встал и увел девушку к дивану в углу комнаты.
– Иди в спальню! – крикнула моя девочка по имени Катчен, и Марта последовала ее совету.
Прошло десять минут, но их близость, казалось, подействовала на Катчен, которая страстно целовала меня снова и снова.
Когда парочка вернулась, студент бросил на стол четыре марки, небрежно поцеловал Марту, а затем обратился ко мне:
– Ты идешь?
Это был шанс. Я дал Катчен десять марок, поцеловал ей ручки, потом глазки… и последовал за студентом. Я сбежал, не будучи слишком грубым, потому что Катчен поблагодарила меня и при этом настойчиво просила золотую монету, а заодно и глазами, и губами умоляла меня непременно придти ещё раз, и ещё не один раз.
Мне был противен жирный студент и еще противнее его разговоры. Во всем этом спектакле было что-то настолько заурядное, настолько животное, что я поспешил сказать ему: – Спокойной ночи! – и удалился. Тогда я впервые воочию убедился, что между мужчиной и женщиной должно быть какое-то духовное влечение. Иначе сам акт становится бессмысленным действом, не приносящим сторонам ни удовольствия, но элементарного возбуждения чувств. «Если парень и восхищался фигурой девушки, – сказал я себе, – или ее хорошеньким личиком, еще куда ни шло. Но заурядное совокупление, как у животных, озверение за четыре марки, брошенные на стол…». Нет! Это было отвратительно, это пятнало само понятие любви.
А теперь еще более запомнившийся случай.
Я дважды или трижды ходил в Гейдельберге на бал. Просто мой друг просил сопроводить его. Сам я обычно отказывался от приглашений, поскольку танцы вызывали у меня чрезмерное головокружение.
Но на одном балу меня представили мисс Бетси С., девушке из хорошей английской семьи, элегантно модно одетой и необычайно симпатичной, хотя и очень маленькой. Она выделялась среди здоровенных немецких фройлен, как мускусная роза[26], завёрнутая с нежной зеленью, чтобы усилить ее восхитительный цвет. Я сразу сказал ей об этом и заверил, что у нее самые великолепные тёмные глаза, которые я когда-либо видел. Я всегда помнил, что похвалы, как дыхание жизни для каждой женщины. Мы сразу подружились, но, к моему разочарованию,
Разновидность шиповника с мелкими махровыми цветками и насыщенным медовым ароматом.
