выжидая подходящего момента, как тогда, когда я увидела этот треклятый внедорожник, который почему-то до сих пор не выходил у меня из головы. Я гнала всякие глупые мысли, строящие нелепые предположения в моей голове. Одна из них меня даже развеселила. Я отчетливо представила, как за рулем сидит Лаврентьева, похожая на бабу Ягу из советских сказок в исполнении Георгия Милляра, и пристально за нами наблюдает.
Свою двоюродную тетю помню только благодаря одному случаю. Она как-то заявилась к нам в дом и закатила целый скандал. Ей были нужны деньги, не помню уже для чего именно, и она была уверена, что отец должен их дать только лишь потому, что они являются родственниками, пускай и не близкими, пускай не общавшиеся практически всю свою сознательную жизнь. Я помню, как тетка кричала отцу, что родственники должны помогать друг другу.
Папа был не против помочь ей, но она достаточно нагло заявила, что наша семья просто обязана им помочь. Отец указал ей на дверь. Сколько проклятий тогда выплеснулась на нас: и мы еще поплатимся за это, увидим “небо в алмазах”, что мы буржуи недобитые и прочая чушь. Мне тогда было лет пять, а до сих пор помню тот скандал.
Погрузившись в далекое прошлое, я неторопливо собиралась на встречу с Кириллом. Особо наряжаться мне не хотелось, но Азаров выбрал ресторан, где собирались “сливки” нашего города. Пришлось выудить из недр гардероба коктейльное платье с открытой спиной и длинными рукавами цвета молодой травы. Одев его и посмотрев на себя в зеркало, я криво усмехнулась: наряд был мне немного великоват, но все равно выгодно подчеркивал фигуру, плавно повторяя изгибы моего стройного тела. Цвет платья подходил глазам, заставляя их сверкать изумрудами на белокожем лице. Проведя расчёской по рыжим кудрям, я задумчиво хмыкнула – в средневековье меня бы объявили ведьмой и сожгли на костре: ярко-рыжие локоны, словно огненное пламя обрамляли лицо, на котором сверкали зеленые глазищи, а полуоткрытые пухлые губы, застывшие в полуулыбке, приоткрывали ряд ровных белых зубов. Очень похожа на злую обольстительницу-ведьму. Как бы мне хотелось ей быть на самом деле: щелкнула пальцами, и все твои проблемы решены, призвала какого-то духа и воскресила свою семью.
Непрошенные слезы заставили выйти из мира грез и продолжить собираться дальше. Наверное, когда-нибудь я перестану плакать, вспоминая свою погибших родных, но для этого должно пройти чуть больше, чем каких-то четыре месяца.
Быстро поморгав глазами, чтобы убрать плаксивое настроение, я умылась и продолжила свои сборы. Кирилл должен был вот-вот заехать, а мне еще делать макияж и придумать прическу.
Азаров всегда был пунктуален и со временем не изменился в этом. Он прибыл ровно в восемь вечера, позвонил по телефону, отрапортовав, что ожидает во дворе. Я была почти готова, поэтому не стала приглашать подняться, а попросила подождать в машине.
Быстро обувшись, накинула легкое пальто и через десять минут после звонка уже садилась к нему в машину.
– Хорошо выглядишь, – разглядывая меня, резюмировал Кирилл. – Впрочем, как всегда.
