нужное ей. В каждую контору регулярно заходил какой-нибудь Эдик или Вадик, советский коробейник с сумками нафарцованного, купленного по знакомству в «Гостином Дворе», привезенного моряками дальнего плавания. Если денег на покупку не хватало, сослуживцы и сослуживицы щедро давали в долг. Правильно устроенный ленинградец практически ничего не покупал с прилавка в обычных магазинах. Невские снобы хвастались тем, что на них нет ни нитки советского. Например, в магазинах, по большей части, отсутствовал такой товар, как джинсы, но не было модника или модницы, которые бы ими не обладали. Все стоящее доставалось по блату. На рынке женихов ценились не молодые лейтенанты с кортиками и не аспиранты НИИ, а обладатели «жигулей», завсегдатаи ресторанов, люди в дубленках, американских джинсах, финских водолазках, в пыжиковых, а лучше волчьих шапках и мохеровых шарфах. Появилось выражение «упакованный».
Тот, кто не фарцевал – тот тащил домой с работы, тот, кто не тащил – тот вынужден был участвовать в сделках мен на мен, обменивать свои возможности на возможности других людей. Тот, кто не делал ни первого, ни второго, ни третьего – прозябал на обочине жизни.
Это повседневное и повсеместное попрание моральных, а часто и правовых норм социалистического общества – продолжалось год за годом, даже десятилетие за десятилетием. Вышенков говорит о времени появления Галеры – смерть Сталина.
Вероятно, первым понял то, что происходит Юрий Андропов – он был неглупым человеком, а должность председателя КГБ позволяла ему быть и самым осведомленным человеком в стране. Никто не понял – да и сейчас, наверное, не понимает – смысла брошенной им фразы: мы не знаем общества, в котором живем. Рискну предположить – Андропов понял, что масштаб подпольной экономики в стране и степень вовлеченности в нее общества таковы, что уже нельзя говорить о том, что граждане СССР являются советским народом. Возможно, Андропов дошел даже до такого вывода, что если общество именно таково, то строить социализм больше нельзя, не нужно дальше обманывать себя. И ради сохранения страны – необходимо внедрять элементы рыночной экономики, прекращать бороться с тем, что победить невозможно. Но Андропову на своем посту времени отмерено было очень мало и сделать то что он намеревался сделать – он не успел.
Его преемники – и Черненко и Горбачев – явно уступали Андропову интеллектуально, и осознать реальную ситуацию в стране не смогли. А МВД – по причине массового сокрытия заявлений и уже начавшейся смычке милиции и организованной преступности – дать ее не могло.
Вероятно, тревожным звонком было узбекское дело. Как сказали Гдлян и Иванов, когда в нашем деле появился сто тридцатитысячный обвиняемый, мы поняли, что дальше – вся страна. Но не сделаны были выводы и из этого.
Далее я приведу отрывки из легендарного уже интервью, которое журналист Юрий Щекочихин взял в 1988 году у полковника милиции Гурова. Название статьи в Литературной газете
