Дайте мне бумагу, я сейчас все напишу про тех, кто врывается по ночам в чужие квартиры, и про начальство, которое вытирает свои руки моим полотенцем! Я сейчас все напишу!
– Ола, милая, – сказал Ирга, – зачем?
– Зачем? Я вам всем покажу! – перешла я в наступление, помня о том, что это лучшая защита. Выплачивать компенсации пострадавшим госслужащим, особенно если ночное посещение квартиры было все-таки записано в учебном плане по подготовке некромантов, которые всегда должны быть начеку, я не хотела. Поэтому решила повернуть дело так, чтобы выплачивали компенсацию мне, в том числе и за разряженный артефакт, который теперь еще и наполнять магией придется. Поэтому, вдохновленная нервной ночкой и пережитым стрессом, я написала такое заявление, что Отто бы мной гордился.
– Я рад, что все закончилось благополучно, – сказал Трохим, когда стражники удалились. – Больше не поднимайте меня с кровати по таким пустякам, хорошо? Я, конечно, понимаю, что иметь в друзьях настоящего боевого мага – это здорово, но я все же хочу по ночам спать в объятиях любимой.
– Спасибо, что пришел, – сказала я, чмокая друга в щеку. – До встречи!
– А вы не поубиваете друг друга? – спросил он уже в дверях.
– Даже если поубиваем, завещание я уже написала, – ответила я. – И ты в нем упомянут.
– Мне, конечно, значительно полегчало, – пробормотал Трохим. – Ну, доброй ночи вам, хе-хе, голубки!
Я закрыла дверь и повернулась к Ирге, придав непроницаемое выражение своему лицу.
– Ты парализовала моего начальника! – обвиняюще заявил он, привстав на кровати и выставив перед собой руку – домашнее задание – в защитном жесте.
– Ты не предупредил меня о некоторых деталях вашего курса, – ответила я.
– Ты… – начал Ирга, а потом махнул рукой (мертвой) и предложил: – Мир?
– Нет, я все еще дуюсь, – сообщила я, подавив внутреннее ликование оттого, что Ирга первым дал слабину.
– А если я руку на улицу вывешу, чтобы она тебя не смущала? – предложил некромант.
– Так ты же сказал, что она очень ценная.
– На нее уже покушались, второй раз не будут… да и некому уже. А в надлежащий вид я ее завтра приведу.
– И полотенце, которым руки твой начальник вытирал, сам постираешь? – спросила я.
Ирга закатил здоровый глаз, но согласился:
– Постираю. И пол бы помыл, только мне наклоняться нельзя.
– Ладно, – буркнула я, снимая наконец-то шубку. – Так уж и быть, пол я помою.
Ирга на веревочке вывесил руку через форточку на улицу. Выглядело это жутковато, и я надеялась, что он заберет ее до того, как честные граждане проснутся и пойдут на работу, ужасаясь такому своеобразному украшению нашего окна.
Когда мы наконец-то улеглись, я так устала и хотела спать, что даже зубы сводило. Уткнувшись Ирге
