не будет, как в прошлом году. Обычные дела, обычные заботы. Глядя со стороны, казалось: вот сидят за столом дед с внуком и им хорошо в обществе друг друга.
Они жили совсем в ином мире. Им бы и в кошмарном сне не привиделась зловещая империя, где годами льется кровь, где жестокость и рабство успели сделаться обыденными явлениями. Селена почти видела три души, вьющиеся над столом. Две светлые и чистые, а третья похожа на колеблющееся черное пламя. Ее душа.
«Не позволяй свету погаснуть в тебе» – это были последние слова Нехемии, произнесенные в подземелье. Селена отодвинула тарелку. Есть больше не хотелось. Ей не встречались люди, над которыми бы не витала зловещая тень Адарлана. Она с большим трудом могла вспомнить годы раннего детства – недолгой счастливой поры, когда Террасен еще был свободным и не знал адарланского рабства.
Но то давнишнее ощущение свободы вспомнить никак не удавалось.
У нее под ногами разверзлась яма – настолько глубокая, что нужно поскорее отойти, иначе она рухнет туда.
Селена уже собиралась взяться за мытье тарелок, когда Лока вдруг сказал:
– Уж если Рован взялся тебя обучать, ты либо очень важная птица, либо… тебе крупно не повезло.
«Проклятая богами», – хотела ответить Селена, но промолчала.
Эмрис поглядывал на нее с осторожным интересом.
– Ты будешь обучаться, чтобы попасть в Доранеллу?
– А разве вы все здесь не по этой же причине?
Вопрос прозвучал резче, чей ей хотелось бы.
– Да, – согласился Лока. – Но мне еще не один год учиться, прежде чем они решат, можно ли меня туда пускать.
Не один год? Она не ослышалась? Маэва не может держать ее здесь так долго.
– А ты давно обучаешься? – спросила она у Эмриса.
Старик грустно усмехнулся:
– Мне и пятнадцати не было, когда я здесь появился. Потом работал на них около… десяти лет. Мне сказали, что я мало пригоден для Доранеллы. Слишком… заурядный. Погоревал я, а потом решил: пусть лучше мой дом и очаг будут здесь, чем в Доранелле, где каждый бы смотрел на меня сверху вниз. И так – до конца дней. Сейчас я ни капли не жалею. Мой парный разделяет мои взгляды. Вскоре ты его увидишь. Он частенько сюда наведывается и таскает куски для себя и своих людей.
Эмрис засмеялся. Лока тоже улыбнулся.
Парный, а не муж. У фэйцев были парные. Их связывали узы крепче, чем брак. Эти узы сохранялись и после смерти.
– Так вы здесь все полукровки? – спросила Селена.
Лока сжался, но все-таки улыбнулся:
– Этим словом нас называют лишь чистокровные фэйцы. Мы предпочитаем называть себя полуфэйцами. А так… да. Почти все из нас родились от смертных матерей. Отцы и не подозревали о нашем существовании. Одаренных почти сразу забирают в Доранеллу. Что же касается нас – обычного потомства… нам трудно жить среди людей. Точнее, им трудно с нами. Поэтому мы оказываемся здесь, в Страже
