приехав в центр на выходных или в любой другой день, Невский проспект можно было перейти в любом месте из-за дефицита автомобилей, сейчас же ты можешь это сделать лишь из-за их переизбытка, проскальзывая между бамперами. Что произошло с моим когда-то любимым городом, осталось загадкой.
Вот я и подхожу к нужному месту. Из полицейских автомобилей лишь ППС-ный УАЗик. А хотя нет. Участковый, по-видимому, приехал на своем личном авто.
– Привет, Валентин, – поздоровался я с угрюмым участковым, что стоял у входа в один из подвалов и судорожно курил.
– Здравия желаю! – ответил он, и я приметил его красные глаза.
– Что там?
– Суицид. Девушка. Совсем молоденькая.
– Хорошо, посмотрим.
Постовые отдали мне честь и, зайдя внутрь, я почувствовал запах сырости и плесени. В помещении уже работали судмедэксперты. Девушка всё ещё висела на петле. В тусклом свете было тяжело разобрать ее возраст, тем более что ее лицо было скрыто длинными светлыми волосами. Здесь явно кто-то потрудился, обстановка для подвала была даже приятной, если откинуть запах и торчащие повсюду трубы. Напротив висящей девушки стояло мягкое кресло, у одной из стенок находился журнальный столик с книгами и керосиновой лампой. В целом обстановка говорила о том, что здесь явно кто-то проводил время, причем очень часто.
Я подошёл к одному из криминалистов.
– Ну, рассказывайте.
– На первый взгляд, это простой суицид.
– Ага, но явно меня бы не вызвали.
– То-то и оно, – ответил мужчина, имя которого я все никак не мог запомнить. То ли Паша, то ли Саша. А хрен с ним.
Мы подошли ближе к жертве, и он включил фонарик.
–Обратите внимание на запястья. Видите эти кровоподтёки?
Я кивнул.
– Они явно говорят о том, что ее руки были связаны. А теперь гляньте вот сюда, – он направил луч от фонарика ей на лицо, приподняв волосы.
Девушка и вправду была молоденькой. Я обрадовался, что интимная связь была до этого прецендента. Иначе желание проснулось бы не раньше, чем через пару дней.
– Кровоподтеки в уголках губ?
– Да, с небольшими повреждениями тканей. То есть ее рот был перевязан чем-то тонким, и это навряд ли скотч, скорее, веревка или же проволока.
Я промолчал. Когда же всё это прекратится? Когда же можно будет провести хоть один день в спокойствии без всякого рода убийств и прочего?
– Ну, что здесь? – произнес Валентин из-за спины.
Я повернулся к нему и, посмотрев в раздраженные глаза, почувствовал запах сигарет, смешанный с алкоголем.
– Ваня, ты что, пил?
– Семен, ну ты ж понимаешь! Что с ней? Суицид?
Я помотал головой.
– Скорее всего, ей помогли.
– Твою ж мать! Только мне этого не хватало на моем участке. А
