нашего героя и продолжал жать ее так горячо, что тот уже не знал, как её выручить. Наконец, выдернувши ее потихоньку, он сказал, что не худо бы купчую совершить поскорее и хорошо бы, если бы он сам понаведался в город. Потом взял шляпу и стал откланиваться.
«Как? вы уж хотите ехать?» сказал Манилов, вдруг очнувшись и почти испугавшись.
В это время вошла в кабинет Манилова.
«Лизанька», сказал Манилов с несколько жалостливым видом: «Павел Иванович оставляет нас!»
«Потому что мы надоели Павлу Ивановичу», отвечала Манилова.
«Сударыня! здесь», сказал Чичиков, «здесь, вот где», тут он положил руку на сердце: «да, здесь пребудет приятность времени, проведенного с вами! И, поверьте, не было бы для меня большего блаженства, как жить с вами, если не в одном доме, то, по крайней мере, в самом ближайшем соседстве».
«А знаете, Павел Иванович», сказал Манилов, которому очень понравилась такая мысль: «как было бы в самом деле хорошо, если бы жить этак вместе, под одною кровлею, или под тенью какого-нибудь вяза пофилософствовать о чем-нибудь, углубиться!..»
«О! это была бы райская жизнь!» сказал Чичиков, вздохнувши. «Прощайте, сударыня!» продолжал он, подходя к ручке Маниловой. «Прощайте, почтеннейший друг! Не позабудьте просьбы!»
«О, будьте уверены!» отвечал Манилов. «Я с вами расстаюсь не долее как на два дни».
Все вышли в столовую.
«Прощайте, миленькие малютки!» сказал Чичиков, увидевши Алкида и Фемистоклюса, которые занимались каким-то деревянным гусаром, у которого уже не было ни руки, ни носа. «Прощайте, мои крошки. Вы извините меня, что я не привез вам гостинца, потому что, признаюсь, не знал даже, живете ли вы на свете; но теперь, как приеду, непременно привезу. Тебе привезу саблю; хочешь саблю?»
«Хочу», отвечал Фемистоклюс.
«А тебе барабан; не правда ли, тебе барабан?» продолжал он, наклонившись к Алкиду.
«Парапан», отвечал шепотом и потупив голову Алкид.
«Хорошо, я тебе привезу барабан. Такой славный барабан!..
Этак всё будет: туррр… ру… тра-та-та, та-та-та… Прощай, душенька! Прощай!» Тут поцеловал он его в голову и обратился к Манилову и его супруге с небольшим смехом, с каким обыкновенно обращаются к родителям, давая им знать о невинности желаний их детей.
«Право, останьтесь, Павел Иванович!» сказал Манилов, когда уже все вышли на крыльцо. «Посмотрите, какие тучи».
«Это маленькие тучки», отвечал Чичиков.
«Да знаете ли вы дорогу к Собакевичу?»
«Об этом хочу спросить вас».
«Позвольте, я сейчас расскажу вашему кучеру». Тут Манилов с такою же любезностью рассказал дело кучеру, и сказал ему даже один раз: вы.
Кучер, услышав, что нужно пропустить два поворота и поворотить на третий, сказал: «Потрафим, ваше благородие», и Чичиков уехал, сопровождаемый долго поклонами и маханьями
