в дом. Тело противится и с каждым шагом боль разлетается по всему телу. В доме тихо и я стараюсь сильно не шуметь, чтобы не разбудить родителей Кензи. Не знаю, когда они приехали, видимо, мы тогда уже спали. Принимаюсь варить кофе, и взгляд падает на фотографию, прикреплённую к холодильнику. На ней мы с Кензи раскрасневшиеся на солнце и с довольными улыбками. Эта фотография с похода, в который мы ходили всем классом. Те несколько дней были самыми лучшими выходными. Мы плавали на байдарках, учились вязать узлы и ползали по деревьям. Тогда нам казалось, что на свете нет ничего лучше, чем жить на природе. Мы чувствовали себя дикарями, разводя огонь по старинке и засыпая под открытым небом. Тогда всё было просто, мы жили одним днём, и это было круто. Почему-то с возрастом всё становится гораздо сложней. Нам всего мало, мы стараемся и работаем ради счастливого будущего, но оно так и не наступает. Из нас пропадает чувство непосредственности, мы чаще лжём, предаём. Наши сердца с возрастом черствеют и приобретают множество шрамов, что лишь ухудшает нашу жизнь.
– А кто это тут у нас хозяйничает? – доносится добродушный женский голос, а после на кухне появляется мама Кензи в просторном синем халате и пушистых тапочках.
Несмотря на то, что она только что проснулась, выглядит она прекрасно. Даже наспех завязанные волосы не портят её внешний вид. Вот, что у Джонсов в крови, так естественная красота. Даже только поднявшись с постели, они выглядят отлично. Я же с утра выгляжу, как после встречи с электрическим щитком.
– Доброе утро, Марта, не хотела вас будить.
– Ну, что ты, милочка, я ранняя пташка. А запах свежего кофе только ускоряет мой подъём, – она улыбается, и я разливаю кофе по чашкам. – Давненько я тебя не видела, как дела?
– Хорошо, готовлюсь к свадьбе. Работаю, всё как всегда, – отпиваю кофе, а лицо Марты еле заметно меняется, становясь каким-то задумчивым и озабоченным.
– Тебе, наверное, тяжело узнать, что ОН возвращается, – она так выделяет слово «он», а взгляд её становится таким грустным, что мне сразу становится ясно о ком идёт речь.
Отставляю кофе, потому что в горле мигом встаёт ком размером с теннисный мяч. Этого не может быть, не после стольких лет. Он не может вернуться именно сейчас. Я надеялась, что больше не увижу его. Пусть он и остался в моём сердце, но меня это устраивало. А сейчас он возвращается и будет так близко, чего я точно не вынесу. Насколько он приехал? Зачем? Есть ли у него кто-то? Чёрт! Нужно взять себя в руки, я уже не ребёнок, я взрослая женщина и скоро выхожу замуж. Мне не стоит думать о другом мужчине, это нечестно по отношению к Итану. Прошлое должно остаться в прошлом. Хватаюсь за сердце, стараясь утихомирить этого бешеного зверя внутри.
– Джилл? Джилл, всё в порядке? – слышу я голос Марты как-то отдалённо.
Ничего не вижу перед собой, кроме татуировки, опоясавшей безымянный палец. Глаза жжёт, всё лицо, словно горит. Не могу больше терпеть, не могу дышать, срываюсь с места и несусь на улицу.
