генеалог.
– Хм. Похоже на «гинеколог». Но догадываюсь, что это от слова «генеалогия».
– Твоя проницательность меня восхищает, дорогая, – съехидничал Реми.
– Он на твоем генеалогическом древе нашел сочный плод в виде богатого дядюшки из Америки?
– Нет, я получил работу.
– Тоже неплохо, – кивнула Ксюша, отпив кофе. – И какую же?
– Довольно странную. Ты знаешь, что генеалоги часто работают по заказу нотариусов, чтобы разыскать наследников, о которых никто ничего не знает. Человек умер, осталось некое состояние, прямых наследников нет, и тогда генеалоги начинают рыть. До шестой степени родства, кажется. Случается, ищут в других странах…
– Да, слышала о них… А у нас нет шоколада?
– Ты имеешь в виду плитку или какао-порошок для горячего?
– Плитку, конечно. Мне нужен кусочек шоколада к кофе.
– Должен быть, если ты весь не съела.
– Где?
– Посмотри в холодильнике. Лето жаркое, нельзя его просто в шкафчике держать.
– Точно, ты мне говорил!
Ксения соскользнула с дивана, метнулась в кухню. Хлопнула дверца холодильника, и Ксюша вернулась, торжествующе размахивая четвертушкой плитки.
– Надо будет завтра купить еще, это последний… Так что там у генеалогов приключилось?
Реми немного раздражала ее манера постоянно отвлекаться от предмета беседы, но, к чести жены, следовало признать: она практически никогда не теряла нить разговора.
– Представь, какая вышла странная история: один мужчина, тяжело больной, призвал нотариуса в больницу…
…Этьен Пасье знал, что умирает. Его сжирал рак. Врачи делали все, чтобы облегчить ему страдания, им это даже неплохо удавалось, но Этьен не обольщался и не принимал отсутствие боли за улучшение. Ему пообещали два месяца, максимум три, и теперь он с удивлением обнаружил, что у него появилось свободное время. Абсолютно пустое, ничем не занятое время, чтобы поразмыслить о прожитой жизни.
Никогда раньше Этьен о ней не размышлял: он по ней бежал. Дела вечно толкали вперед, некогда было даже голову повернуть назад – увидеть, что там осталось, за спиной. Да и сейчас он бы по своей воле оборачиваться не стал. Однако теперь, когда он оказался в ловушке свободного времени, мысли напали на него, как бандиты. Жестокие, беспощадные, неумолимые, они принялись терзать его, методично нанося удар за ударом, рану за раной.
ЖИЗНЬ НЕ СЛОЖИЛАСЬ – вот что они выбивали барабанной дробью в его мозгу.
Он крутил головой на подушке, будто пытался уклониться от очередного удара. Но тот снова и снова его настигал: напрасно жил, впустую прожил. Карьера сложилась, а вот жизнь…
Карьера. Каким пустым стало это слово сейчас, когда от жизни остался лишь жалкий клочок. Всё, чему Этьен посвятил себя, превратилось вдруг в пшик. В лужу
