едва не прикрикивает Арсений.
– Тише будь, – кидает ему недовольно Федор. Я тем временем жму на плей. На видео отчетливо видно, как какие-то два парня тащат Машу по безлюдной дорожке. Затем открывают дверь в деревянный сарай и кидают ее туда, словно какой-то мешок мусора. Сверху летит рюкзак. Дальше дверь закрывается, и деревянная балка накрывает ее.
– Это что? – опережает меня Арс.
– Это план! – хвастается Чайка. Я отдаю ему телефон и громко цокаю. Как это семейство Уваровых достало. В печенках сидит уже.
– Какой нахрен план? – прикрикивает Богданов. – Вы похитили ее, что ли?
– Да нет, – отмахивает Чайка. – За школой есть сарай, где хранят инвентарь для уборки. Они ее там заперли. До утра туда никто не сунется.
– Совсем больные? Тим! – рычит Арсений, впечатываясь в меня тяжелым взглядом.
– И толку от того, что вы ее там запрели? – выдыхаю устало.
– Мы ей телефон оставили. Она сейчас в школе изгой. Никто с ней не общается. Поэтому девяносто девять процентов, что позвонит наша Машенька папеньке, и он помчит ее вытаскивать. А завтра ты видео ему покажешь, Тим. Ну и там… уже скажешь, чтоб тебя не трогал.
– Ты совсем больной, Федь? Тим! – не унимается Богданов. Мечется по стулу, как юла.
– Да в смысле больной? Отличный план же!
– Вы заперли человека в сарае, это уже перебор! – хлопает по столу рукой Богданов.
– А если не позвонит? – тру переносицу. И этот проклятый червяк внутри начинает подсасывать. Совесть пробуждает.
– Дура, что ли, совсем? Как она оттуда выйдет-то? Мы все продумали. Она точно позвонит.
– К черту! Я иду к директору. Это неправильно. Все это неправильно! – панически верещит Богданов. Твою мать, мало мне моей совести, так еще и лучший друг капает. Закидываю ему руку на шею, притягивая к себе.
– Успокойся. У нее есть телефон.
– Тим, ты пойми… ну она же девчонка. Она в чем виновата?
– А я в чем виноват? – прикрикиваю.
– Ты серьезно? – глаза Арсения расширяются еще больше, однако теперь в них читается отвращение. – Да пошли вы! – грубо кидает Богданов, резко встает из-за стола и уходит.
– Арс! Эй! Не смей! – кричит ему вдогонку Чайка. Даже поднимается, чтобы бежать следом, но я его останавливаю.
– Оставь его, он не скажет ничего.
– Но… – теряется Федя.
– Без но.
Остаток дня пытаюсь не думать об Уваровой. Еду в универ к репетитору по английскому и русскому языку. Они там берут бешеные бабки за академический час и стараются выжать из меня максимальное количество энергии. На самом деле я ненавижу допы и этих учителей. На уроках педагоги настолько тактичны, настолько учтивы, что порой меня начинает тошнить.
Сегодня не стал исключением. Даже когда я зевал, откровенно выражая свой отсутствующий интерес, никто не сделал мне замечания, никто не задал наводящих вопросов. Я привык
