узнает, если я на нём немного поиграю. Дрожащими руками я открыла крышку инструмента с логотипом «mason & hamlin»* и трепетно провела по клавишам рукой. Он был прекрасен, и мне не верилось, что я сейчас сяду и заиграю на нём. Как давно мои руки не касались фортепиано… Дрожь предвкушения незабываемой музыки прошла по моему телу… Первым делом я села на стульчик поудобнее и протянула руку к нотам, которые были тут же перед моими глазами. Я листала и листала, переворачивая страницу за страницей, чтобы найти подходящее к своему настроению произведение. Взгляд мой зацепился за моё любимое с детства:
– Антонио Вивальди…, «L'lnverno»**
Его самое выдающееся на мой взгляд произведение из всех «Времён года» было именно «Зима». Не один год в детстве я потратила на то, чтобы его разучить и добилась к своим девятнадцати годам почти идеального исполнения. Закрыв глаза, я приготовилась насытить это помещение волшебными звуками фортепиано… Самое интересное руки помнили и скользили по клавишам, как будто и не было большого перерыва в целый год. В приюте был добротный, пусть не новый, инструмент, подаренный попечительским советом, на котором я играла, не такой, конечно, шикарный, но я практиковалась пару раз в день. Он не был предназначен для воспитанников, но мне повезло с воспитательницей, которая прознала о моём таланте и разрешала приходить, пока никто не видит. Конечно, об этом знали все, ведь сложно было не услышать эту вечную, пропитанную историей музыку, которая лилась во все углы нашего здания. Никто ни разу слова не говорил против, всем нравилось. Как мне потом говорили: «когда ты играешь, Лизи, мы все покрываемся мурашками с ног до головы», а многие даже плакали. В эти минуты везде воцарялась тишина и все слушали мою игру, а я в этот момент жила, жила по настоящему, с головой погружаясь в прошлое, а главное в музыку, смысл которой мечтала донести до окружающих меня слушателей.
Мой профессионализм постепенно достиг таких высот, что я играла почти с закрытыми глазами. Мои пальцы на первый взгляд казалось плавно порхали по клавишам, но это было не так, я была напряжена и взвинчена. Мне было холодно в этом чужом доме…, я чувствовала себя одинокой и никому не нужной в этом мире. Зима произведения пронизывает меня с ног до головы, а зимняя стужа была сродни такой же в моем сердце. Я не выдержала и расплакалась, так плохо мне было сейчас и одновременно прекрасно. Слёзы по щекам текли тихо, неспешно складываясь в узкие ручейки, в отличие от рук, которые интенсивно выбивали нужные ноты, разгоняя зиму в моём сердце, пытаясь согреть его. Хотелось сыграть что-то более позитивное, что-то более лёгкое, чтобы согреть себя изнутри. Мне хотелось тепла камина, огня и жара огромного костра, чтобы моя жизнь из зимы превратилась в лето, но всё, что я чувствовала – это пронизывающий душу лёд и леденящий душу холод. Мне казалось, что даже слёзы на моих щеках уже не капали, а замерзали на месте, превращаясь в хрустальный дождь.
Музыка была завораживающая, и я давно была не здесь и не в этой комнате, а в уютном доме, где мы с родителями проводили семейные совместные вечера. Поужинав,
