окликнул ее на улице Егорыч. Над забором, разделявшим Галкин и соседский участок, торчала его голова в соломенной панаме. – Простите, я не спросил, как к вам обращаться, – замялся тот. – Просто помню, что Галина вас так называла.
– Можно так и обращаться. Доброе утро!
– «Хм, а вот когда на шухере звал стоять, именем даже ни интересовался!»
– Доброе, доброе! Только уже давно не утро-то. День! Как спалось? А то я своим лоботрясам запрещал перфоратор включать, чтоб ваш сон не тревожить.
– Очень любезно с вашей стороны! – улыбнулась Аля. – Давно я так хорошо не спала.
– Рад, очень рад! Да, и спасибо большее вам за помощь.
– Какую помощь? – но тут Егорыч подмигнул, и Алька сразу поняла, что он имел ввиду. – А-а-а, да, конечно, но надеюсь, полнолуний больше в этом месяце не будет.
– Самое интересное, – понизив голос и хихикая, сказал Егорыч. – Что они поверили! На половине дачных участков сейчас ходят и бубном трясут.
– И что? – с ужасом спросила Алька. – Надо будет ночью опять собирать?
– Не-е-ет, – с улыбкой пропел Егорыч, – я скажу, что только в первый день полнолуния это работает. Но скажу это попозже, ближе к вечеру! Ну не буду вас больше задерживать, пошел я к своим лоботрясам. Мы тогда чуток пошумим?
– Конечно, работать тоже надо.
Когда она шла обратно, то за зеленой оградой чужого участка услышала разговор, который заставил ее невольно замедлить шаг.
–.... Ну, он, как всегда, лапши на уши навешал, ну, как он обычно умеет, а она ему и поверила. Кто же не поверит-то? И сказал он ей, значит, что надо ночью все провернуть… – у Али от такого поворота событий сумки сами выпали из рук, вернее она поставила их на землю, как будто передохнуть собралась.
– И даже ничего не заподозрила?
– Вот представь: ничего! Бывают же бабы дуры! – сердце у Али учащенно забилось.
– Ну, а дальше, дальше-то что?
– Ночью он ее заманил на заброшенную мельницу, но когда она уходила из дома, то оставила Изольде записку…
– А та значит, к Хосе Иглесиасу побежала…
Едва справляясь с хохотом, Алька подхватила свои сумки и поспешила на дачу, но еще раз напомнила себе об обещании разыграть Егорыча.
Она накупила разной выпечки, что для нее было непозволительной роскошью, заварила зеленый чай и съела сочную ром-бабу, эклер с ванильным кремом и маленькое пирожное-картошку, после чего вынуждена была констатировать, что объелась, но зато не особо хотелось курить, в чем был несомненный плюс. После пиршества Аля перебазировалась в гамак под яблоню с дежурно-отпускной книжкой.
Она очнулась в обнимку с книжкой от гудка машины.
Аля обошла дом. Приехала Галка, она уже въехала на территорию дачи и припарковала машину. Аля окинула ее взглядом, словно видела последний раз девятнадцать лет назад, тогда в роддоме. Галка
