дарованием. И косвенные сведения о том, что Василий был искусен в писательских делах, содержатся в конце Послания к нему Кирилла Туровского. Недовольный стилем своего Послания, а точнее – тревожась о том, что стиль его Послания может показаться Василию слабым, он обращается к нему: «…разодрав, брось мои словеса – как паутина, сами раздираются: не могут быть к пользе связаны, не имея власти (силы) Святого Духа…» (Прибавления, 1851. С. 341–357). Бесспорно, это церковная традиция – ставить ни во что свои способности. Однако оценка своего стиля – писательская, и к человеку, не владеющему словом, так не обращаются. Эти заключительные слова Послания Кирилла вызовут еще больший интерес, если мы обратимся к новозаветному учению о дарах Святого Духа. «…Каждому дается проявление Духа на пользу, – сказано апостолом Павлом. – Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания (в славянском тексте “слово разума”)…» (1 Кор. 12, 7–8). Таким образом, мудрость и знания связаны с даром слова. Мудрость и знания предполагают разносторонние дарования в человеке. И Василий не только «умом все богодухновенные книги проницающий», но его «богоразумные» знания обо всем включали и выдающиеся дарования строителя. Об этой его стороне деятельности мы также узнаем из Послания Кирилла. Он говорит, что игумен Феодосий не успел достроить монастырскую церковь Успения Богородицы[83]. Василий же не только церковь устроил, но и создал каменную ограду вокруг монастыря. Эта стена считалась выдающимся сооружением, о ней знали современники и долго помнили потомки[84]. О существовании этой стены знали до XVII в. (Раппопорт, 1982. С. 26. № 34). В Послании Кирилла, как видим, нет прямых сведений, что Василий – выдающийся писатель, хотя о строительных его дарованиях сведения есть. Его Послание – ответ на «грамоту», письмо Василия, в котором тот вопрошает его о великом образе схимы. Но по ответу Кирилла мы также не видим, чтобы и Василий упоминал о писательских достоинствах самого Кирилла, но это не означает, что Василий не знал Кирилла как писателя. Однако для понимания всего дела нет более специальной фразы, связанной с проблемой авторства Василия в Послании Кирилла, чем такие его слова: «Василий, – пишет ему Кирилл, – (ты) вторый Феодосий, игумен Печерский, хотя не по имени, но по делам и вере». – Короче говоря, Василий не второй Феодосий, а человек, совпадающий с Феодосием. Таким образом, Кирилл настаивает на цельности двух лиц по отношению друг к другу, на принципе соответствия. И как бы мы ни были осторожны, сравнивая Феодосия и Василия, но их дела сравнить мы обязаны, потому что только так мы сможем выявить личность того и другого. И еще потому, что сам Кирилл говорит, что оба эти человека сходны по делам своим.
Вот физические дела Феодосия по его Житию, их немного, в отличие от чудес, совершенных им «верою и святостию», но дела эти очень ценны для нашего изыскания. «Блаженный отец наш Феодосий, – сообщает его Житие, – заступался за многих перед судьями и князьями, избавляя их, ибо не смел никто его
Успенская церковь была освящена в 1089 г. Однако современные исследователи установили, что южная стена и барабан сложены в технике XII–XIII вв. (время Василия. – Л.Г.). Очевидно переложены. Существует мнение, что и на Щековице церковь построена Василием (Раппопорт, 1982. С. 2; см. также о церкви на Щековице).
Практика традиционного сакрального искусства средневековых строителей, кроме всего прочего, предполагает ещё и истинное знание соответствующих традиционных наук (Генон, 1991. С. 55, Примечание № 1).
