Закрыв глаза и несколько раз глубоко вздохнув, он почувствовал некоторое облегчение от неудовлетворения собой и жизнью, и тихим голосом ответил:
– Все хорошо, Кира. Правда. Мне намного легче.
– … в случае отклонения… – голос на миг затих, видимо искусственный интеллект сверялся с датчиками. – Хорошо, биоин Власов. Я вам верю. Доброго утра и удачного рабочего дня.
– Спасибо, Кира. Можешь что-нибудь тонизирующее синтезировать для меня? Обещаю: в следующем месяце ограничусь виртуалкой. – Долгое молчание, Антон даже слегка занервничал – она ведь могла и отказать. В любом случае право на усиленный износ собственного организма есть у каждого, теоретически… но недовольство КИРы понятно: это ей приходится восстанавливать людские тела раз за разом, из года в год, чтобы лишний раз не запускать процесс рождения и замены.
– Хорошо, – неожиданно произнес смягчившийся электронный голос. – Через пять минут в лотке питания. Напомню: ночью пытался связаться с вами Тысяча Шестнадцатый. Зрачки расширены, пульс учащенный. Хотел с вами срочно переговорить.
– Спасибо, Кира, – поблагодарил биоин.
– Хорошего дня, Шестьсот Первый. Напоминаю: в случае любых отклонений от нормы, вы должны немедленно сообщить об аномалии.
– Конечно, – согласился Власов, а сам задумался.
Семен Павлов? Что на этот раз ему надо? Очень не хотелось рано утром связываться с человеком, с маниакальной настойчивостью находящего новые признаки некоего заговора. Не сегодня. В голове все еще стучали неведомые молоточки, а боль пульсировала в висках. Только не в таком состоянии решать предложенные им головоломки. А это биоин предвидел, ведь КИРа предупредила, что у Павлова: «Зрачки расширены, пульс учащенный…» Достал! Вот: честно!
Биоин повернулся к зеркалу и взмахом руки стёр конденсат. И с неудовольствием посмотрел на лицо двадцатилетнего парня, хмуро и недовольно смотрящее оттуда. А ведь этому парню семьдесят три, а этот… юноша… недовольно воззрился с той стороны. Нет, конечно, может и к лучшему, что теперь нет старых, больных и убогих, но и нет какого-то разнообразия. Все до ужаса красивы, всегда подтянуты и дискомфортно спортивны. Что в этом плохого? Да все. Им не вечные двадцать, они не спортивны на самом деле, и выглядят, может быть, по-другому. Фальшь везде и в нем, и Антон это видел в зеркале каждый день. Чувствовал. Что говорить о других, когда сам насквозь ненастоящий? Захотел сменить внешность – извольте! КИРа подберет новую. Захотел улучшить здоровье – пожалуйста! КИРа синтезирует вирусную культуру, и она доставит нужную информацию в любую точку тела, которое само себя наладит, обновит и выправит.
Власов вновь почувствовал нарастающее раздражение. Да что с ним? Почему ему так хочется с кем-то сблизиться? Ведь семьдесят с лишним лет все было нормально: обособленная комната три на три метра, столь же закрытое рабочее место. Захотел близости – айда в центр развлечений, или виртуалку. Все как у всех. Так чего же ему теперь неймется?
