поднял мою руку, на которой поблескивали капельки пота.– И я расскажу вас, в чем причина! В желаниях, которые мы испытываем! Вот они, наши самые ужасные противники! Вот вы, – профессор указал на ту самую девушку, которую мы с врачом спрятали в тайнике.– Ваше мнение! Не стесняйтесь, выскажитесь!
-Это все провокация.– Незнакомка выпрямилась и смерила Михаила Александровича колючим взором.– Потные ладони еще не признак трусости, вам не кажется, что за бред?
– Еще здесь достаточно душно, товарищ Григорьев. – Донеслось с задних рядов и я увидел… Дениса, немного обросшего, но все такого же конопатого.
-Так, ну все, хватит, прекратите этого балаган. – Со второго ряда на кафедру поднялся немолодой мужчина, одернул мою руку и проводил со сцены.– Уясните одну простую вещь, вы не имеете права втирать "калугинскую чушь" подрастающему поколению психологов.
-Валерий Николаевич, ну что вы, ну дайте же высказаться. Я вот согласен с Михаилом Александровичем. Страх мешает развитию. Вы вот представляете масштабность разработок, которые Михаил Саныч проводит с господином Калугиным?
-Нет, и знать не хочу. Дурдом, честное слово.– Валерий Николаевич соскочил со сцены и направился к выходу.– Вы трое – за мной!
– А я их, между прочим, не отпускал, Валерий Николаевич.
– А я их похищаю, и мне плевать! – Хлопнул дверью профессор.
Троица молча поднялась со своих мест и медленно зашагала следом.
***
– Черт-с-два, – во дворе университета профессор Вербицкий затянулся "Беломором". Других папирос он не курил. По молодости неуживчивый преподаватель почти восемь лет провел за полярным кругом, за что и получил прозвище "Полярник". По какой причине Валерий Николаевич тянул лямку, никто не знал. – Такую чушь, да в такие головы, мама дорогая.
– Калугин набирает популярность. – Денис затянулся обычной "Примой".
-Родной, ты что, не понимаешь, что он сумасшедший? – Воскликнул Вербицкий. – Не в себе человек. Так бывает, дети мои. Сегодня все, а завтра… Держитесь подальше от всего этого, и лучше уезжайте отсюда, – Валерий Николаевич махнул рукой. – А то загубят вас, к чертовой матери.
– Профессор. – Окликнула уходящего Вербицкого незнакомка. – А про "Черную орхидею" -это все правда?
– Ой, дети мои. – Повторил Полярник и со вздохом улыбнулся. – Вот тебе это сейчас зачем? Гуляй, люби, ну там, напиться можешь, а это все…– Вновь махнул рукой Вербицкий и посмотрел на парней. – Все, отчаливаю.
– Ну, это еще надо подумать, – хитро сощурилась девушка и обернулась к нам. – Да? – Она закатала рукав джинсовой куртки, и я увидел татуировку в виде пирамиды, вокруг которой обвилась роза.
***
Когда я открыл глаза, за окном уже была ночь. Рядом со мной спала Аня, обняв подушку и сладко причмокивая во сне. Я резко вскочил и взглянул на часы. Начало первого, проспал!
Собравшись на скорую руку, я выбежал в коридор, плотно прикрыв дверь. Любимая лишь беспокойно перевернулась на
