родном городе был самый пик наркомании. И я опять скатился… Дошло до того, что уже не жил постоянно в нашей в квартире с Наташей и годовалой Катюшей. Дома бывал набегами. Иногда сам приходил, иногда Наташа находила меня в каком-нибудь притоне и, жалея, звала домой помыться и побриться (однажды ей пришлось даже пропаривать мою одежду – там завелись бельевые вши). Чаще всего я ел, мылся в ванной и уходил снова, лишь иногда задерживался на два-три дня.
В один из таких дней я еле дождался, когда Наташа уйдет на работу (чтобы хоть как-то сводить концы с концами, она устроилась в центральную котельную, маленькая и хрупкая, она была вынуждена кидать лопатой уголь на транспортёрную ленту!). И, в очередной раз испытывая ломку и желание уколоться, начал искать, что бы продать. У наркоманов это состояние называется «гон». В нашей скудной квартирке, расположенной на первом этаже двухэтажного дома, уже не оставалось ничего, чем можно поживиться наркоману. Я метался по пустой квартире, открывал ящики комодов, искал хоть что-нибудь, что можно продать или обменять на дозу. Ничего не обнаружив, пришёл в отчаяние. Случайно увидел своё отражение в зеркале: на меня смотрел худой, взъерошенный, с лихорадочным блеском в глазах человек, который дошёл до края пропасти и готов прыгнуть в неё, лишь бы избавиться от кричавших в голове демонов, которые заставляли его думать только о том, где взять деньги. Ничего другого в тот миг не существовало. Это даже нельзя было назвать животным инстинктом. Ведь животным движет инстинкт насыщения, а наркоман подчиняется только своей зависимости. Отвернувшись, я заскулил как пес. Удар кулаком в стену не принес облегчения, в голове пульсировала только одна мысль: где взять… где взять?..
Забежав в комнату, я открыл шкаф и принялся перебирать белье, тщетно надеясь найти там хоть мизерную денежную заначку своей несчастной жены. Я помнил, что однажды она допустила такую ошибку. Ничего не нашёл. И вдруг взгляд остановился на лежащем в шкафу почти новом детском зимнем комбинезоне. Что-то во мне закричало: «Не смей!». Но к тому времени я уже научился не реагировать на зов совести. Это происходило так, будто нажимаешь на выключатель и становишься не исполнителем, а сторонним наблюдателем. Ты в таком статусе можешь все – осуждать человека, который это делает, ругать его… Но самое главное – это позволяет обманывать себя: все, что ты сейчас делаешь, это не ты… это другой, больной человек…
Словно обрубив концы и нырнув в пропасть, я схватил комбинезон. Дрожащими руками засунул его в пакет и побежал туда, где продавали наркотики. Без особых проблем удалось обменять эту вещь на заветную дозу. Жадно схватив чёрненький комочек наркотика, снова прибежал домой. Приготовление не заняло много времени, и через несколько минут я уже ощущал распространяющееся по венам легкое покалывание, оно сопровождалось незначительной тошнотой. И наконец желанный сладостный туман сначала окутал голову, а затем
