на более удобную, смогу добраться до машины. В бардачке лежат обезболивающие таблетки, без которых мне трудно выжить в определённые дни месяца.
– Да плевать, что можно, а что нельзя, – взрывается Ник и делает шаг ко мне. – У тебя может быть вывих или растяжение.
– Это можно пережить! – шиплю я, пытаясь отойти от него подальше.
Волков перегородил мне все пути к отступлению, заслонив собой единственный проход к лестнице, ведущей вниз.
Боже… спуститься по ней будет тот ещё квест.
– Да что с тобой такое, Полина? Просто сядь на чёртов диван! – рычит Никита и, схватив меня за плечо, усаживает на свободное место.
Вскрикиваю и вытягиваю вперед ногу.
Никита присаживается на корточки рядом и, аккуратно подхватив мою лодыжку, ловко расстегивает тонкий ремешок босоножки.
– Мммм, – мычу от облегчения, когда нога получает свободу от обуви, которой можно пытать людей.
– Это самый эротический стон в моей жизни, – раздаётся рядом с моим ухом хриплый голос Миши, о котором я уже успела забыть.
Вообще успела забыть о том, что на нас с Никитой смотрит человек десять посторонних мне людей. Его друзей. Лучше бы смотрели в меню!
– Даже не мечтай, – бормочу в ответ и вздрагиваю, покрываясь мурашками с головы до пяток.
Потому что горячие пальцы Волкова касаются моей кожи. Нежно, почти невесомо пальпируя болезненный участок. Он ставит мою стопу себе на коленку, продолжая ощупывать голень. Не знаю, почему сейчас разрешаю ему себя трогать. Ведь это отличный шанс съездить ему ногой по челюсти. За все прошлые обиды и одиночество. За то, что просто исчез! Ни сообщения, ни звонка!
Мамаша его, конечно, упрятала куда подальше, стараясь, чтобы жизнь её сына и его будущее были такими, какими они запланировали, без всяких возможных “но” в виде внезапного ребенка. Но разве я не заслуживала от него хотя бы объяснений? В вечной любви он мне не клялся, но какие-то отношения у нас были. Я что, не заслуживала простого сообщения: “Полина, мы расстаëмся”?
Грудь сжимает давняя обида.
Про дочь он не узнает. Уж точно не от меня. Она только моя.
– Тебе нужно в травмпункт, – говорит Никита, поднимая голову, выглядит встревоженным.
Мы встречаемся глазами, и я первая отвожу свои, облизывая губы.
Забираю у него свою ногу и снимаю босоножку со второй.
– Где ты был столько времени со своей заботой? – слова вылетают быстрее, чем я успеваю сообразить, что говорю это вслух.
Надеюсь, я сказала это достаточно тихо и меня никто не услышал.
Хочу хлопнуть себя по лбу, но вместо этого встаю с дивана, перенося вес на здоровую ногу. Бетонный пол кусает холодом стопу, и я инстинктивно поджимаю пальчики.
Никита продолжает сидеть у моих ног, протягивая мне мою обувь.
– Могу спросить у тебя то же самое, – говорит парень и поднимает голову, смотря на меня снизу.
Сглатываю.
