что-то в комнате?
Джироламо указал Рин на лестницу со ступенями.
– Мы не можем спуститься по ней. Твоя коляска даже не поместится.
Но пациент снова указал ей на лестницу со ступенями.
– Хочешь, чтобы я спустилась по ней?
Джироламо постучал пальцами себе по лбу. Теперь Рин знала, это значит: «Рин. Хороший. Мозг».
И Джироламо покрутил колеса каталки сам.
Если бы Рин была врачом, она бы обязательно отметила этот факт как положительный. Ведь у выжженных магов не так часто появляются желания, а здесь была четкая инициатива что-то сделать самому, даже такую мелочь, как спуститься по лестнице. Но ведь все начинается с мелочей. И уж если Джироламо может теперь сам передвигаться между этажами, то и Рин сможет построить хотя бы сантиметр моста к источнику.
Завтрак прошел превосходно, за исключением чрезмерно угрюмого настроения Оллибол, и это не давало Рин покоя. Что же такого сказали ей в департаменте? Она обязательно спросит у нее, когда они останутся наедине… А пока Рин всячески пыталась встретиться взглядом с подругой, чтобы, обнаружив в ее глазах привычный озорной блеск, перестать нервничать так сильно.
– Тебе вкусно, Оллибол?
– Да, спасибо.
И еще через пару минут.
– Еще кофе?
– Нет, спасибо.
И еще чуть погодя.
– Может, еще кофе?
Но Оллибол старалась не смотреть на Рин.
– Я вчера пропустила мамин звонок. Были проблемы за ужином… Мне нужно сходить на станцию связи. Хочу позвонить домой.
– Сходи, Рин. Я побуду со всеми.
– Оллибол, все в порядке?
Рин пришлось повторить вопрос, потому что Оллибол слишком погрузилась в неведомые мрачные мысли.
– Если все хорошо, я схожу на станцию после прогулки…
– Нет, иди прямо сейчас. После обеда обещали повышенную туманность.
Рассказать маме по телефону обо всем, что случилось, Рин не могла, но несколько раз, делая очень многозначительные паузы, повторила: «Мамочка, я напишу тебе письмо. Отправлю завтра же».
«Все будет хорошо, Рин! И голос у тебя очень радостный… Я буду ждать письма».
Ничто не воодушевляло на жизнь так, как разговор с мамой. И пятнадцати минут хватило, чтобы у Рин за спиной в очередной раз выросли крылья, сотканные из маминых предсказаний. И теперь ей было, куда на них лететь.
На обратном пути она забрала туфли для Оллибол, которые та, конечно, забыла захватить. Купила букет фиалок для Мэли (лучше поздравить поздно, чем никогда), захватила дополнительную порцию успокоительного.
Мама говорила, Рин встретит день рождения с лучшим другом, но Оллибол в тот день не было рядом. Рядом был Джироламо, а он пациент. Должно быть, предсказание было не совсем корректным.
Мау напророчила Рин, что к двадцати годам та потеряет все свои способности, а Рин наоборот узнала, что сможет стать настоящим
