сформирован советский человек, лояльный к карательной советской судебной системе.
ДАНИЯЛ – Понятно. Пыток и других недозволенных методов следствия в казахском праве не было. А как добывались признания в годы сталинских репрессий? Ведь многих казахских лидеров расстреляли по доносам. Инквизиционными методами?
ТАИР – Вы совершенно правильную провели аналогию. Дело в том, что политические процессы в сталинские времена проводились по такому инквизиционному принципу, часто вообще в закрытом режиме и без всякого участия защиты ни на стадии досудебного следствия, ни в ходе суда. И признание обвиняемого считалось «царицей доказательств». Я бы даже сказал, что в годы репрессий вообще никаких вменяемых правил не было. Такого себе даже средневековая инквизиция не позволяла.
ДАНИИЛ – А какие правила были у инквизиторов в средневековой Европе?
ТАИР – Честно говоря, тоже весьма своеобразные. Обвиняемой женщине меньше доверяли, чем мужчине, бедному – меньше, чем богатому. Вы уже и без меня догадались, что в ходу были пытки. Но в Средневековье одну и ту же пытку два раза применять было нельзя.
ДАНИИЛ – Ну – уже плюс какой-никакой.
ТАИР – Правда, пыток тогда придумывали столько, что для получения «царицы доказательств» все равно хватало. А обвиняемый фактически был не субъектом уголовного процесса, а его объектом.
ДАНИИЛ – Что это значит?
ТАИР – Что он сам, хотя и присутствовал на процессе, но только как предмет, из которого выколачивали признание.
ДАНИИЛ – Ну он ведь мог все отрицать? И свою версию событий предлагать?
ТАИР – Довольно сложно это сделать, если тебя пытают. Тем более, что тактика допросов и помимо пыток была своеобразной. Например, считалось, что если женщина, которую обвиняют в колдовстве, во время допроса молчит и смотрит перед собой, то, значит, она увидела дьявола, который её поддерживает, поэтому-то и не сознается.
ДАНИЯЛ – А если кричит и смотрит по сторонам?
ТАИР – Значит, ищет дьявола и зовет его. А если она сознается, то хотя дальше и не пытали, то все равно на костре сжигали, чтобы она могла душу очистить и попасть не в ад, а в чистилище.
ДАНИЯЛ – И что, тогда совсем не было оправдательных приговоров?
ТАИР – Бывали, хотя и редко. Многое от судьи зависело. Или от родственников и знакомых обвиняемых…
ДАНИЯЛ – То есть, от того, как они с судьей, как говорится, поработали? Такое, наверное, и сейчас бывает?
ТАИР – Говорят, что случается. Но тогда судья сам решал, достаточно доказательств вины или нет. Были несколько видов приговоров: обвинительный, оправдательный и так называемое «оставление в подозрении».
ДАНИЯЛ – А что это такое?
ТАИР – Подразумевалось, что улик недостаточно, но мы, дескать, знаем, что ты, скорее, во всем виноват. Доказать не можем, но пока гуляй на свободе.
ДАНИЯЛ – И
