в ее купе была приоткрыта.
Анна вошла и замерла. Она заранее выкупила все места и совсем не ожидала кого-то застать, но у стола, спиной к ней и глядя в окно, сидел человек в военной форме и теплом армейском бушлате с меховым воротником.
– Мужчина, вы, наверное, ошиблись. – Она бросила сумку на нижнюю полку. – Тут все места заняты.
Тот повернулся на ее голос, Анна застыла на миг и медленно осела на край полки, не сводя глаз с лица попутчика.
– Папа… откуда?.. как?..
– Анюта, а может, мать права? – без вступления, будто продолжая недавно прерванный разговор, спросил отец. – Ты же и правда обещала не возвращаться.
«Сон. Это же сон. Ведь сон же?!» – мысленно кричала она сама себе.
– Ты тоже обещал вернуться тогда.
Отец улыбнулся, но глаза оставались грустными.
– Анюта, я военный. Это работа.
– Пап, я тоже военная!
– Уже нет. Давно нет. Признайся сама себе – для чего ты едешь?
Анна молчала.
Ей хотелось подбежать к нему, обнять, положить голову на его плечо. Но она боялась, что сон тут же исчезнет.
Отец отвернулся к окну, за которым мелькали деревья, столбы, провода и тяжелые темные тучи.
– Молчишь? Упрямая.
– Пап… – Анне хотелось крикнуть «Ты же сон! Тебя тут нет!», но она только молча смотрела на такую знакомую фигуру.
Он встал, застегнул молнию бушлата, расправил воротник. Как всегда, по давней привычке, стукнул себя по нагрудным карманам, проверяя документы, провел ладонью по нашивке над правым карманом – «Спирин А. В.».
– Ладно уж, сама потом разберешься с этим. Пошли.
И он, сделав шаг, остановился в дверях купе, обернулся к дочери.
– Куда, пап?
– Вставай, говорю. Пора.
И отец положил ладонь на ее колено, затряс.
– Анюта. Вставай. Время.
– Да-да… встаю…
Вдруг купе исчезло в тумане, а склонившееся над ней встревоженное отцовское лицо поплыло и, меняясь, потеряло очертания.
– Анна Алексеевна, пора! – звучал уже другой голос.
Сквозь полуоткрытые веки в тусклом свете лампы она увидела Шебанова, склонившегося над ней.
Женщина быстро поднялась, села, откинув в сторону укрывавший ее армейский бушлат, протерла глаза.
Капитан потягивался. Его раскрытая сумка лежала на кровати.
– Сколько? – спросила Спирина, ощупывая карманы в поисках телефона.
– Без четверти пять. Пора уже поднимать всех. – Шебанов достал из сумки небольшой термос, отвинтил крышку, и ароматный запах разлился по комнате.
– Кофе пьете? – Он налил напиток в крышку и протянул женщине.
Анна кивнула, сделала несколько глотков и вернула пустую емкость владельцу.
– Спасибо. И за бушлат спасибо.
– Какой бушлат?
Она
