и смущенно улыбнулась юноше в ответ. – Мне показалось, ты не записывала то, что рассказывал Томпсон, – продолжал он, – если хочешь, можем пойти в кафетерий, я покажу тебе свои записи.
Он казался искренним: внешность серфингиста, длинные белые волосы, матовая, золотисто-коричневая кожа, как у тех, кто все лето напролет проводит на пляжах Калифорнии. Он смотрел прямо, улыбался естественно, и в его облике было даже что-то приятное. Возможно, при других обстоятельствах Джульет и приняла бы его предложение.
– Ты очень милый, но нет, не нужно, – ответила она, накидывая ремешок сумки на плечо. – Я уже слушала этот курс в прошлом году, и теперь просто… кое-что уточняю и припоминаю.
Она направилась к выходу, где толкались и зубоскалили другие студенты.
– Ок, я понимаю. Я пишу курсовую на тему «Стокгольмский синдром – пример парадоксального поведения» и, если хочешь, могу помочь тебе разобраться в некоторых нюансах… – все-таки не сдавался Томас.
Джульет остановилась и повернулась к нему.
– Послушай… Томас. Я действительно тронута твоим участием, но сейчас не лучший момент. Если бы ты мог оставить меня в покое… Спасибо.
И, повернувшись к нему спиной, Джульет уже собиралась исчезнуть, когда он неожиданно бросил ей в спину:
– Это из-за вчерашнего ужасного убийства, так? Я знаю, что с тобой произошло в прошлом году, мне рассказывали, и…
Застыв на мгновение с разинутым ртом, Джульет почти сразу же пришла в себя.
– Нет, ты ничего не знаешь об этом! – гневно бросила она. – Отстань от меня.
Резко повернувшись, она быстро направилась к выходу в плохо освещенный коридор. Джульетт чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и сжимала кулаки так сильно, что ногти впивались в кожу ладоней. Они что, не могут отцепиться, забыть про нее? Благодаря прессе, ходившей год назад за ней по пятам, к девушке приклеилась «слава» жертвы похищения, и многие в университете узнавали ее в лицо; к счастью, этот интерес сошел на нет так же быстро, как и возник. Но неужели ей придется каждый раз чувствовать, как подкашиваются ноги, едва на память приходит случившееся? Все, чего она хотела, – успокоиться. И чтобы о ней забыли.
Оказавшись на улице, Джульет глубоко вдохнула прохладный воздух, стараясь прийти в себя. Небо было серым, по нему плыли густые облака, наступал октябрь со своим кортежем из гроз и дождей – каждый год одно и то же. Джульет пожалела, что была резка с этим бедным парнем. Он, конечно же, не хотел ее обидеть, она сама все неправильно истолковала. Быть может, он просто старался ей помочь.
«Решительно, ты все время лажаешь», – упрекнула она себя.
Рядом, в телефонной кабинке, какая-то молоденькая студентка громко засмеялась, и Джульет вздрогнула от неожиданности.
«Блин, мне и вправду нужно поскорее вернуться домой и расслабиться».
Однако мысль вновь оказаться в одиночестве в огромном доме ее не слишком радовала: как только
