щие с факелом, не имеют права опаздывать, всегда должны находиться на связи, помнить о ценностях, быть на высоте ситуации. Это Олимпийские игры, и, только если мы покажем все свои лучшие стороны, игры реализуют свою высокую миссию – сделать мир лучше благодаря спорту. Большое значение имело не только то, что мы делаем, но и как: сохранять достоинство под давлением; держаться правил, следовать духу Олимпийских игр; бриться каждое утро; не пить алкоголь; всегда быть пунктуальным. Такую работу нельзя делать на автопилоте, и она не терпит проявлений эго. Главная звезда – олимпийский огонь и сохранение олимпийских ценностей.
Мне предложили шестинедельный контракт на эту работу сразу после окончания колледжа. Я не без волнения согласился на этот незабываемый эксперимент, что в моем случае подразумевало несколько дополнительных испытаний – в частности, полноценную речь на французском языке в ратуше Монреаля по фонетической шпаргалке, написанной коллегой-пиарщиком. Оплата была чисто номинальной, и я облетел в салоне экономкласса «вокруг света за шесть недель», но все эти рабочие моменты меня не волновали, как и остальных участников. Мы ввязались в эту историю ради дела, и гордость, которую мы ощущали, была заразительной. Это была самая лучшая работа в моей жизни.
Прежде чем прибыть в Афины, олимпийский огонь побывал в 32 столицах Олимпиад, в том числе в Токио, Лос-Анджелесе, Монреале, Париже, Лондоне, Мюнхене и Москве. Эстафета олимпийского огня должна сплотить любителей Олимпиад, играя роль эффектной прелюдии открытия. Но в том году эстафета оказалась особенно примечательной. Олимпийский огонь впервые оказался на африканской земле. Факел приземлился в Каире, и египетская столица таким образом вошла в историю Олимпиад. Я в качестве одного из ответственных за пресс-конференцию эстафеты олимпийского огня с самого раннего утра уже был в аэропорту Каира в ожидании специального самолета «Боинг‑747» с олимпийским факелом на борту. Я встречал олимпийский огонь и все его окружение, включая двоих охранников, несущих круглосуточное дежурство.
Когда факел вынесли из самолета, его приветствовала толпа чиновников, обслуживающий персонал, ВИП-персоны. Специальный автобус со всеми предосторожностями в сопровождении мотоциклетного эскорта и шлейфа из журналистов доставил факел в центр города, где уже несколько часов ждали своего звездного момента первые участники эстафеты олимпийского огня. Каждый факелоносец заранее подал заявку, чтобы получить свои пять минут славы. Все следовали тщательно продуманному расписанию, которое до Каира соблюдалось безукоризненно. Через час после прибытия факела в Каир мы уже стояли в центре площади Тахрир, где десятки тысяч радостных египтян пели и кричали. Граница между порядком и хаосом становилась все слабее. Я общался с незнакомыми людьми, и всех нас объединяла сила олимпийского огня. Расставляя журналистов, волонтеров и машины на каждой удобной точке для обзора, я буквально ощущал, как олимпийский огонь проходит сквозь толпу, согревая сердца жителей Каира. Моя диета состояла из энергетических батончиков и воды, пот струился по лбу и шее, но это была подлинная эйфория, я ощущал себя внутри истории.
Наконец эскорт и все его окружение прибыли куда-то на окраину, недалеко от пирамид. Стартовала обычная вечерняя тусовка с участием городских чиновников – мэра, представителей оргкомитета афинской Олимпиады и местных знаменитостей.
Когда началась торжественная программа, я заметил, как часть моих коллег исчезла. На фоне прекрасного заката я пытался прислушаться к речам, но все происходило в какой-то сюрреалистической атмосфере. Так я и стоял там – песок в туфлях и во рту, вокруг гудящие машины, древние памятники, жара, запах бензина и египетская полиция. Я, немец, представляющий в Каире афинские Олимпийские игры, работаю на американскую компанию из Денвера, которая организовала эту эстафету.
Если не считать чемпионат мира по футболу, то никакое спортивное состязание не вызывает столь мощного всеобщего отклика и не является при этом настолько коммерциализированным. Поэтому Олимпийские игры часто обвиняют в моральном банкротстве и относятся к ним неоднозначно. Но тогда, под египетским небом, олимпийская идея ощущалась живой и чистой как никогда. Чувствовалось что-то священное даже в самые обыденные моменты. Нильс Бор, легендарный датский физик, один из основоположников квантовой механики, однажды заметил, что признаком великой истины является то, что ее противоположность также является великой истиной{1}. Этот тезис как никакой другой описывает противоречия, связанные с самой сутью Олимпиады{2}. Игры – это бизнес, но одновременно и самая романтическая идея, и увлекательное предприятие. Благодатная почва для политиков, тяжелая работа, грязь, пыль и пот, продвижение брендов, партизанский маркетинг, эфирное время, рекламные товары, темы для разговоров, таблицы данных и многое, многое другое. В этом факеле и в лицах египтян я видел олимпийский дух. Идея мирного состязания
URL: http://www.nytimes.com/2012/07/27/opinion/brooks-the-olympic-contradiction.html.
