все кончено, она сказала:
– Я тоже хочу быть с тобой. Я попытаюсь наладить настоящую совместную жизнь.
Отпраздновав мой день рождения, в ту ночь мы с Брей впервые по-настоящему занимались сексом. Но все было не так, как я надеялся и рисовал себе в мечтах. Брей изменилась. Я заметил перемену, лежа на ней и всматриваясь в ее прекрасные синие глаза. Брей как будто заранее знала: если мы займемся сексом, он все изменит, и не в лучшую сторону. А потом мы начали отдаляться, и с каждым днем пропасть между нами только ширилась… Через четыре месяца мы расстались. На третий день после нашего разрыва Брей уехала в Южную Каролину.
Это бесповоротно изменило меня.
Глава 4
Знаю, о чем вы сейчас думаете. «Ну и сука». Правильно думаете. По этому поводу я и спорить не буду. Тогда у меня в мозгах все перепуталось и завязалось кучей узелков. Я всем сердцем любила Элиаса, и вот это-то меня и пугало до жути.
Но прежде чем нырять в оправдания или объяснять, почему все получилось именно так, я должна кое-что рассказать вам сама. Уверена: Элиас приправил свой рассказ изрядным количеством сахарной глазури. Я у него там чуть ли не ангелочек с крылышками. Но уж если рассказывать эту историю, так правдиво и целиком, ничего не замалчивая и не делая никаких скидок.
Начнем с того, что я росла дикаркой.
Только не накладывайте на меня шаблоны «трудного детства», «неблагополучной семьи» и так далее. В детстве меня никто не изнасиловал. Меня не били и надо мной не издевались. Родители любили меня. Может, не так сильно, как мою сестру Райен, но любили. Просто их любовь проявлялась не так, как у родителей Элиаса. На Рождество и день рождения родители дарили мне прекрасные игрушки. У меня всегда были карманные деньги. Если я делала что-то хорошее (иногда такое бывало), меня одобрительно похлопывали по спине. Однако каждое такое похлопывание воспринималось мною как нечто вынужденное с их стороны. Как будто их заставляли показывать мне свое одобрение. Конечно, я не была для родителей подарком судьбы. Можете в этом не сомневаться. Но в детстве и подростковом возрасте родители делали все возможное, пытаясь мне помочь. А потом перестали, убедившись в тщетности своих попыток. Но я никого не обвиняю. Никто не виноват, что я выросла такой. Лет в шестнадцать мои, так сказать, шалости уже начали тянуть на комиссию по делам несовершеннолетних. Так я познакомилась с копами. После нескольких задержаний меня подвергли психологическому освидетельствованию. Психолог назвал мои выкрутасы умным термином «биполярное расстройство». Он попросил меня объяснить, как я сама понимаю свое поведение. Я и объяснила. Сказала, что все мы разные. У каждого есть свои бзики, загибоны и мрачные тайны. И шизовок у людей хватает, только у каждого свои. А признаем мы их или нет, роли не играет. И сдается мне: не надо к каждой проблеме, с какой мы сталкиваемся в своей повседневной жизни, приклеивать ярлык с мудреным
