точно нарочно все брошено недоделанным и убогим, это все часть шоу, оно начнется здесь. А свет… знаете, один иранец говаривал, что свет – это зримый образ бога в мире, так вот, бога здесь нет, вот вам и темно, это если вы верующий хоть в кого-то.
– Ладно, давайте возьмем билеты. Может, вы заплатите за меня, раз притащили меня через силу?
– Нет уж, вы сами пришли, я лишь позвал, извольте платить сами.
– Оставляете меня на завтра без еды, – пробурчал Тодд и Говарду эта, как он подумал, шутка, понравилась.
Говард достал купюру в двадцать знаков и отдал в кассу, оттуда ему выдали пятнадцать знаков сдачи и билет.
– Билет пять знаков стоит? – негодовал Тодд, вы в своем уме? За что такие деньги?
– И это нам еще повезло, что эта милая девушка меня знает, – указал Говард на билетершу и подмигнул ей, – и оставляет по моей просьбе пару дешевых билетов до самого конца. Вдруг я или мой знакомый захочет явиться в самый последний момент. А вообще здесь аншлаг, народ толпами ломиться и билетов давно не достать. Но вам, Тодд, неописуемо, я бы даже сказал, невообразимо повезло.
– Да что за чертовщина там происходит? За что все несут сюда свои деньги?
– Вы все увидите сами. Забирайте билет и отходите.
Тодд сделал, как он сказал.
– Надо было идти на премьеру, было полцены тогда, а теперь спрос запределен.
– Да уж, даже я слышал про это место, хотя не поклонник такого жанра.
– Это не удивительно. Знаете, какая рекламная компания была? Огласка на весь край.
– Да что же там такое?
– Увидите, дорогой друг, скоро увидите.
Когда они вошли в зал, то его убранство показалось более привычным для такого рода мест. Почти новые цветные кресла, большая сцена, над ним бардового цвета ширма, укрывающая всю полусферу, сносное освещение, и внутри привычные господа, но не без уличного сброда. Когда они вошли и сели в седьмой ряд с краю, зал оказался занят чуть более, чем на половину, но в следующие полчаса помещение забилось битком и перед самым началом пустых мест уже не осталось, а иные и вовсе стояли в проходах и нависали на опорных конструкциях позади зала; кто-то норовил даже проникнуть в зал с крыши.
– Когда же начало?
– Номинально через 5 минут, – взглянув на часы Говард, но на деле все уже давно идет, просто попробуйте почувствовать. Посмотрите на этих людей, видите что-нибудь?
– Абсолютно ничего, здесь теперь темно, да и что мне в них различать, люди как люди.
– Вы правы, но кто они? Где работают? Здесь все самые разные от торговок или работниц фабрик, до министров, владельцев больших дел, государственных работников, учителей из приютов, врачей, матросов, да и кого угодно и все в одной чаше. За эти два месяца здесь побывало не мало гостей. Вы же помните наш разговор о всякой мерзости? Все станет для вас ясно очень скоро. Смотрите!
В зале почти погас свет и за сценой послышались голоса: тихие, громкие, низкие и
