тысяч военных преступников мы сойдемся на сорока девяти тысячах?
По воспоминаниям Черчилля, после этих слов он от возмущения хотел уйти прочь, но, чтобы успокоиться, вышел в соседнюю тёмную комнату и встал у окна. Вдруг он почувствовал, что его кто-то тронул за плечо.
Обернувшись, он увидел Сталина и рядом с ним Молотова. Улыбаясь, Сталин сказал, что пошутил. У них продолжилась доверительная беседа, во время которой Сталин дал понять, что сознательно обострил этот небольшой конфликт:
– Крепкая дружба начинается с недоразумений…
***
Как-то после переговоров в Ялте уязвленный проигранной позицией Черчилль ядовито заявил вождю:
– Многие в моей стране говорят о расстрелах и лагерях для тех, кто не согласен с Вашей Советской властью. Если это соответствует действительности, то Ваша совесть так же черна, как Ваши усы!
Сталин не полез в карман за словом. Он вежливо улыбнулся взбешенному британскому премьеру и холодно ответил:
– Уж какую заслужил, такую заслужил, господин Черчилль. Впрочем, Вы сами-то усов не носите вовсе. По Вашему выходит, что у Вас-то совести совсем нет?!
Надменный лорд не нашелся что ответить, покраснел и почти выбежал из комнаты переговоров.
***
На банкете после очередных тяжелых совещаний о будущей судьбе Польши ужинали руководители делегаций. Черчилль был раздражен непробиваемой позицией русских и все ему было не так.
Не зная как еще задеть Сталина, британец брезгливо отодвинул от себя блюдо с поданными дорогими сырами и буркнул:
– К этому вину в приличных домах принято подавать голландский сыр, а не швейцарский!
Сталин взял ароматный ломтик и внимательно осмотрел его:
– Восхищен Вашими вкусами, господин премьер. Вот я человек простой и ума не приложу как Вы их различаете. По произношению, что ли? Вот, кажется, вполне хороший сыр… ан нет, есть у него какой-то легкий английский акцент…
Сталин отложил кусочек сыра обратно на блюдо нетронутым. Черчилль смутился и был вынужден попросить у хозяина приема прощения за бестактность.
***
В один из вечеров заключительных дней конференции Черчилль изрядно принял отменного армянского коньяка и принялся рассуждать о свободе.
Мол так и так. Подлинную свободу понимают только истинные британцы. Британская свобода – это возможность выбирать свой путь. Это неотъемлемое право британского джентльмена. У гордых бриттов свободолюбие и независимость глубоко в крови. А вот "рашн коммьюнист" такого лишены.
Разговор был неформальный, да и Сталин тоже слегка расслабился, напряжение переговорных раутов слегка ушло. Вождь не выдержал такого оскорбления партии и Советского народа:
– Мы, большевики, о свободе знаем не понаслышке. Мы за нее, господин Черчилль, кровь проливали. Наша, пролетарская свобода – это возможность послать любых зарубежных "учителей" к дьяволу. А у Вас есть
