потчующий гостей, подкладывал в тарелки, наполнял стаканчики, сам же после первой порции ни одну не допил. Зато Сашка старался за двоих и пьянел на глазах, Наташе даже стыдно стало. То он лез обниматься к Боре, то целоваться к ней. Наконец, опустил голову на колени и заснул прямо у костра. Наталья растерялась, а Пахомов ухмыльнулся:
– Этого следовало ожидать. Ничего, дело житейское. Давай его со мной уложим, а то боюсь, как бы с ним чего в машине не случилось.
Сашка немного посопротивлялся, но Боря все-таки поднял его и дотащил до палатки.
– Посидим еще? – спросил он, когда вернулся. – Ночь-то какая!
Стемнело совсем недавно. Освещенная луной гладь озера, казалось, сама испускает свет. В лесу – ни звука. Такой красотой можно наслаждаться бесконечно, но Наташа покачала головой.
– Нет, пойду спать.
Пахомов послушно разложил сиденья в машине, расправил спальный мешок, и пожелал ей доброй ночи.
Разбудил Наташу щебет птиц. Потирая глаза, она выглянула из машины, пытаясь сообразить, который час. Солнце уже поднялось высоко и радостно светило на безоблачном голубом небе, обещая теплый погожий день.
На берегу в одних плавках стоял Пахомов, и вдруг, словно только что решившись, глубоко вдохнул и бросился в воду. Наташа так и ахнула. Ведь начало мая! Проплыв метров тридцать, он повернул обратно и, выскочив на берег, принялся яростно растираться полотенцем. Увидев, что Наталья проснулась, крикнул:
– Доброе утро, соня! Вставай скорее, погода чудесная!
– Оденься, а то простудишься, – забеспокоилась Наташа.
– Слушаюсь и повинуюсь, – склонился он в шутливом поклоне и направился к палатке.
«До неприличия хорошо сложен», – отметила она, против воли провожая его глазами.
Спустя несколько минут они сошлись возле кострища.
– Не хочешь покататься на лодке, пока твой муженек будет отсыпаться? – предложил Боря, и она согласилась.
У берегов в неподвижной воде с фотографической точностью отражались золотистые стволы сосен, середина озера голубизной соперничала с небом. Утреннюю тишину нарушали только крики чаек, низко летавших над водой. Лодка тихо скользила по зеркальной глади.
– Чего такая насупленная? – прервал молчание Пахомов. – Все еще сердишься за «Je t'aimer»?
Она покачала головой.
– Ты зачем вчера Сашку напоил?
– Я? – возмутился Боря. – Ты видела, чтоб я заставлял его, кричал: «пей до дна»? Просто он в этом деле меры не знает. Ох, и наплачешься ты с ним!
– А тебе-то что? – огрызнулась она.
– Да ничего! Буду рад за тебя, если окажусь неправ – хотя это и не в моих интересах.
– Это почему же? – Наташа предчувствовала ответ.
– Нехорошо соблазнять жену брата, пусть и троюродного. Но если он станет спиваться, совесть будет меня мучить
