протянул к ней руки, но всё же не коснулся сестры.
– Да нет же, ты всё не так поняла. Конечно, каждого человека исследуют настолько глубоко, насколько позволяет сегодняшняя наука. Просто… мы не так уж часто меняемся. Я имею в виду, в своей основе. Анализ самых глубоких слоев личности делается только в некоторых случаях: в ключевые моменты развития в детстве, накануне совершеннолетия, около сорока, когда высока вероятность внутренней трансформации… Ну и по назначению ментора, конечно.
– А в каком случае ментор дает такое назначение?
– Самый очевидный случай ― при заметном и устойчивом падении уровня счастья. Еще один вариант: если человек сам чувствует, что с ним что-то не так, хочется перемен, и он говорит об этом ментору. Тогда надо проверить, насколько эта потребность реальна, будет ли человеку действительно лучше, если сделать так, как он якобы хочет. Ну и, наконец, никто не отменял менторское чутье или, если хочешь, экспертную оценку. Они же в основном знают нас с детства, и если на приеме заметят какие-то особенности поведения, нехарактерные для менти, то тоже могут назначить углубленное сканирование.
Анита задумчиво отхлебнула чай. Забытый яично-беконовый коктейль остывал на столе. Так, значит, не исключено, что Николь жила в ней уже несколько лет, и при обычном сканировании Система вполне могла не заметить её, скрытую в недрах Анитиного подсознания.
– А смысл тогда вообще проводить сканирование каждый год? ― спросила она. ― Пусть проводят, когда человек жалуется на что-то.
– Ну а вдруг человек врёт, например. Знаешь, полно чудиков, которые решают, что они умнее Системы. Так что, мол, предписания выполнять незачем, особенно рекомендательные, а можно заняться какой-то ерундой, которая им на ум взбрела. И вот мутит такой умник что-то втихаря, занимается самоуправством, ментору не рассказывает, а потом сам себя заводит в такое состояние, что уже без терапии не разберешься. А то и без коррекции в особо запущенных случаях. Самодеятельность в вопросе счастья недопустима и до добра не доводит, сто раз уже проходили. Так что пускать это дело на самотек нельзя, нужен обязательный контроль. Знаешь, как мудрецы говорили? Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. А счастье ― вопрос общественного значения, потому что несчастный человек делает несчастными всех вокруг, ― закончил Крис назидательно. Впрочем, взгляд его при этом сохранял характерную хитрецу, так что невозможно было с уверенностью сказать, насколько он сам серьезно относится к тому, о чём говорит.
– Ой, ладно, зануда, ― отмахнулась Анита. ― Как начнешь разглагольствовать о пользе и величии Системы, так не остановить. Но есть ведь регулярное измерение уровня счастья, разве по нему нельзя ориентироваться?
– Слушай, не смеши мои кроссы, это штука довольно примитивная. Вот, например, человек с энтузиазмом занимается какими-то глупостями, и его это радует. Уровень счастья при этом может зашкаливать, фелицитомер показывает, что всё файн.
