и виден весь процесс. И прогреваться на глазок стало не обязательно. Температуру-то сразу видно.
Сикорский отмашку дал, колодки из-под колёс выдернули, в сторону уволокли. Они, колодки-то, у нас увесистые, тяжеленные. Потому как из железа отлиты. Покрасили их, а то ржавеют мигом. Дюраль-то ныне в дефиците, излишков алюминия нет от слова вообще. То, что удалось закупить по своим связям промышленнику Второву Николаю Александровичу, давно закончилось…
Моторы хорошо так тянут, и газовать не пришлось – так покатились. Потихонечку-помаленечку разогнались, из капонира выкатились, развернулись аккуратно по большой дуге на девяносто градусов, встали на так называемую «рулёжку». Просто более накатанная колёсами полоса для руления. А ведь и катится машина несколько по-другому. Ход-то у неё более мягкий и плавный. Ну, то, что амортизаторы стоят, так они и раньше, на предыдущей модели, стояли. Значит, что-то новенькое? Отложим ещё один вопросец на потом…
На исполнительном… Пока выкатывались на взлётку, успел по сторонам глянуть. Пыли за нами почти нет, потому что не газовали при рулении. Так, лёгкий шлейф серый тянется вдоль ангаров, но и он уже практически на землю осел. Последние две недели стоят жаркие солнечные дни, вот всё и высохло. Даже трава пожелтела. Словно уже и осень наступила.
Ещё разок на пыль вдоль ангаров глянул. Это что же получается, ветерок-то у нас попутный… Хорошо, хоть самолёт пустой, отсюда и взлётный вес небольшой. Полоса длинная, позволяет глаза прикрыть на подобное нарушение. Дело, конечно, командира – принимать подобное решение. Но! После полёта обязательно по этому поводу пройдусь, потопчусь на самолюбии инженера-конструктора грязными тяжёлыми сапожищами. А потому что нечего нарушать! Сами же инструкцию придумывали! На него же все подчинённые смотрят и пример берут. И молодняк! А этот пример плохой…
Обороты на взлётный режим, тормоза еле-еле машину удерживают. Но ведь удерживают же!
Поторопился я с выводом. Не удерживают. Грунт песчаный, высохший – колёса словно лыжи по нему скользят. Медленно так ползут, и вроде бы как мы даже на сантиметры вниз опускаемся… Такое ощущение, что зарываются колёса в пыль, уходят в землю.
Самолёт словно присел, нос опустил, приготовился к прыжку – дрожит всем корпусом в предвкушении скорого полёта. Ох, как хочется ему в небо – исходит нетерпеливой вибрацией вышедших на максимальные обороты моторов. Успеваю бросить ещё один взгляд вправо, на плоскости, на движки, на рвущие воздух винты.
Поехали! Сикорский отпускает тормоза, самолёт облегчённо и как-то даже со стоном выдыхает, рвётся вперёд… И чуть заметно подскакивает вверх – это колёса выпрыгивают из разрытых ямок. Ускорение ощутимо вдавливает в спинку кресла. За управление не держусь – придерживаюсь кончиками пальцев. Успеваю лишь моргнуть пару раз, и вот мы уже в воздухе. Земля не желает отпускать, цепляется из последних сил, напоследок в тщетной попытке придержать возле себя тяжёлую
