он ответил, послышалась именно та правильная нотка почтительного уважения, которая нравится власти.
– Я ничего не могу понять, – сказал он с таким видом, точно в минуту опасности обрел старшего ласкового брата, готового вывести его из затруднений.
В результате, констебль превратился тотчас же в его союзника.
– Я стоял здесь, когда этот человек неожиданно совершил на меня это необычное нападение. Мне бы хотелось, чтобы вы попросили его удалиться.
Полисмен хлопнул полного юношу по плечу.
– Это не годится, сказал он сурово. – Здесь это не полагается.
– Руки прочь! – воскликнул Перси.
Олимпийское чело нахмурилось. Юпитер извлек свои громовые стрелы. – Эй, эй – сказал он шокированным тоном бога, которому смертный бросает вызов.
Его пальцы снова коснулись плеча Перси, но на этот раз отнюдь не в виде только предупредительного и легкого прикосновения. Остановившись там, куда они попали, они превратились в железные объятия.
– Такого рода вещи недопустимы, – сказал он.
Бешенство охватило полного юношу. Самая простая осторожность и полученное им заботливое воспитание спали с него, подобно одежде. Испустив несвязный вой, он изогнулся и нанес полисмену сильный удар в живот.
Ах! – воскликнул оскорбленный констебль, внезапно превратившись в смертного. Его левая рука отделилась от пояса, и он деловито схватил своего противника за воротник.
– Отлично! Вы последуете за мной!
Поразительно, в какой невероятно короткий промежуток времени произошло это событие. В течение одной минуты Джорджу показалось, что он очутился в самой гуще неприятной свалки и притом в одном из самых многолюдных пунктов Лондона. В следующее мгновение фокус переместился.
Джордж утратил всякое значение, и внимание всех всецело приковалось к стороне нападающей, которую десница закона направляла на путь, ведущий к полицейскому участку на Вайн-Стрит, не раз протоптанный многими другими. Джордж следил за парой, шедшей по улице и сопровождаемой все растущей толпой. Затем он вернулся в гостиницу.
Глава V
Джордж проснулся на следующее утро с неясным чувством, точно мир каким-то образом изменился. Как только его покинули объятья Морфея, он почувствовал какое-то неопределенное возбуждение. Затем он мигом присел на постели. Он вспомнил, что был влюблен. Не было никаких сомнений в этом. Удивительное чувство счастья охватило все его существо. Он почувствовал себя молодым и полным энергии. Все было к лучшему в этом лучшем из миров. Солнце сияло. Даже, когда он услышал, что кто-то на улице напевает одно из его старых произведений, которое уже год тому назад наполнило бы его чувством болезненного отвращения, теперь звуки эти ласкали его слух, несмотря на то, что у незримого певца была плохая музыкальная память.
Джордж легко спрыгнул с постели и открыл кран в ванне. Пока он покрывал лицо мыльной пеной для бритья,
