и командиров Приморской армии, потери в личном составе оказались незначительны: возведенные в скальном грунте в течение весны окопы и траншеи оказались спасительными для пехоты. Почти не пострадала и артиллерия.
Вторник 2 июня стало первым днем авиационного наступления противника на Севастополь. Перед рассветом на город совершили налет первые 25 немецких бомбардировщиков. Они сбросили на жилые кварталы 220 бомб разных калибров. После окончания артиллерийской подготовки над городом появилась вторая волна самолетов: 50 из них были брошены на аэродромы Херсонесский и Юхарина балка с незначительным эффектом. Но гораздо более серьезными по последствиям оказались налеты на город и порт. Немецкие самолеты, действуя группами, совершали удар за ударом. Бомбардирование производилось с высот около 5000 м. В городе были произведены масштабные разрушения жилого фонда (особенно в Центральном и Корабельном районах) и водопровода, прекратилось снабжение электроэнергией жилых домов и некоторых предприятий. По некоторым данным, к концу дня было разрушено и подожжено до 100 строений[56].
Всего, по данным ПВО главной базы, в течение дня над Севастополем прошли 168 Ju-88, 60 Ju-87 и 13 He-111[57]. Количество сброшенных ими бомб, по разным оценкам, варьируется от 1500 до 4000 шт. По данным с германской стороны можно установить, что авиацией за день было сброшено на Севастополь 525 т бомб, в их числе семь – в 1400 кг и одна – в 1700 кг.
Под удары авиации противника попали зенитные батареи СОРа. Преимущественно атакам подверглись те из них, которые располагались на северной стороне. Этому были две причины: во-первых, именно в северном секторе предполагалось нанесение основного удара, а во-вторых, размещенные здесь батареи находились на путях подхода и отхода немецкой авиации после атак.
Когда по Севастополю открыла массированный огонь немецкая артиллерия, в штабе Приморской армии решили, что после окончания обстрела непременно начнется штурм. И вновь были крайне озадачены, когда этого не произошло. У командования росло непонимание действий противника, которые противоречили всему, к чему командование СОРа уже привыкло за прошедшие полгода. Чтобы разобраться в ситуации, нужен был пленный, «язык». Но немцы из окопов не показывались и даже разведывательные группы не направляли.
Артиллеристы 30-й батареи доложили, что противник ведет по ним огонь сверхмощными орудиями. От попадания одного из снарядов треснул трехметровый бетон. Когда измерили калибр одного неразорвавшегося боеприпаса, то удивились: его диаметр составлял 615 мм.
Об этом немедленно доложили в штаб армии. Там полученным сведениям не поверили и для проверки направили одного из работников оперативного отдела – майора К.А. Харлашкина. Тот подтвердил слова артиллеристов и для убедительности сфотографировал снаряд и привез снимки в штаб[58]. Были, правда, обнаружены
Морозов М.Э. Воздушная битва за Севастополь. С. 320.
Там же. С. 319.
Ковтун А.И. Севастопольские записки. С. 144–145.
