а одергивать он умел.
– Ты лжец и мерзавец!
– Я не врал тебе! Так же я не обещал тебе, что буду верен! Если ты не можешь смириться с этим, в том нет моей вины. – Она смотрела на него во все глаза. «Боже… Как он может быть таким черствым и эгоистичным, таким глупым?» – поражалась она в мыслях, не смея высказать это вслух, предчувствуя, что натолкнется на еще один риф непонимания с его стороны.
– Тогда проваливай к своим любовницам! Забудь меня!
– С радостью! Я не хочу быть заложником юбки! Я не давал тебе право распоряжаться мной и моей свободой! – Новая оплеуха ее чувствам.
– Но моей ты распоряжаешься будто чем-то само собой разумеющимся! – Роджер как-то зло оскалился. «Неужели снова припадок?» – Внутри она напряглась, ее нервы натянулись, как тетива лучника.
– Да, распоряжаюсь. Я имею на это право. – У нее возникло острое, навязчивое желание хотя бы попытаться влепить ему крепкую пощечину, а еще лучше, и вовсе подпортить его наглую, самодовольную физиономию синяком.
– Кем ты себя считаешь, чтобы распоряжаться мной?! Кто ты такой?! Не более, чем просто мужчина, хоть и с завышенным до небес самомнением! Спесивый юнец и не больше! Ты играешься чужими жизнями, строишь из себя Бога на Земле! – Роджер вмиг оказался рядом с ней, занес было руку для удара, но тут же ее опустил.
– Я пошел. – Дыхание сбилось от злости, а ярость распирала изнутри. Лилит расплакалась от бессилия, ноги подкосились, и она осела на пол.
– Идиот несчастный! – Но он ничего не слышал, уже ушел. Снова ушел, наплевав на ее чувства. Когда он избивал ее, по крайней мере, после, он искренне раскаивался в этом: ему было так же больно, даже больнее; но сейчас ему было по-настоящему плевать на ее чувства.
Лилит теперь злилась больше на себя, чем на него: за то, что так унижается перед ним, что не может взять себя в руки и уйти от него, забыть наконец, освободиться от этого рабства. От этого слепого обожания идола.
Но она понимала, что не может, что нет сил взять и отказаться от него, от всего, что их связывает, а еще она поняла, что она теряет его.. И безграничная, безумная злость окутала ее словно пеленой; не ревность, не обида, не тоска или что-то другое, а именно злость. Вскочила с пола и помчалась вслед за ушедшим. Ощущение едва ли не безграничной силы и острое желание причинить боль: моральную или физическую – без разницы, лишь бы лицезреть страдание.
Так, не чувствуя ни себя, ни времени, ни пространства девушка пронеслась по широкому коридору и настигла-таки Ро́джера.
Он не ожидал такого сильного удара, если честно, то он не ожидал вообще никакого удара. Слишком ей доверял или был слишком самонадеян… Полетел вперед носом, едва успел выставить руки и тут же приземлился на них. Лилит времени вовсе не теряла и с маху ударила ногой по ребрам. Снова он пропустил удар. Теперь было гораздо больнее. Все смазалось, воздух загустел – было больно вдыхать его. Левый бок разрывало от боли. Он пытался дышать через
