style="font-size:15px;"> Не растопив в печи дрова,
Не дометёно, не домыто …
«Как тут управишься – одна!»
Садилась у дверей своих,
Вся в ожиданье тех двоих,
Чтоб отругать их почём зря!
«Ишь, своевольное дитя!»
Степана, дочь, весь свет – коря!
Пока вновь по утру заря
Не разгоралась над селом …
И вновь, Полина, бросив дом,
«По ягоды и по грибы»,
Кляня изгибы злой судьбы,
Брела «куда глядят глаза …»,
Был ясный день или гроза …
……………….
Быть может, кто-то б и сумел
К «побегу» к этому привыкнуть,
Нашёл бы много срочных дел,
И от блуканий смог отвыкнуть …
Только не «грозная» вдова …
В полях пожухла вся трава …
С деревьев сыпалась листва …
В селе на огородах – пусто …
Зато от туч на небе – густо …
Всё чаще было, дождик лил …
Но в дом никто не приходил
К вдове, измученной, несчастной,
С судьбой – тоскливой и злосчастной …
И день тревожней ото дня,
Для горемыки становился,
Зять неизвестно, где ютился,
И с ним ютилась где-то дочь …
Вот как тут спать в – глухую ночь?!
Ведь, там, в лесу, не счесть зверей …
У беглецов, ведь, нет дверей …
Они, ведь, под кустом ночуют …
А ну, как – волки их учуют!
Или – медведь, шалун большой …
И с растревоженной душой
Полина ночи не спала …
И что ни день, то в лес брела,
Забросив в доме все дела …
Уже все тыквы на селе
Колхозницы в сарай убрали …
А у Полины на меже
Они лежат, как и лежали …
И даже чучело на грядках,
С дырой в кастрюле, в рваных тряпках,
И то «руками» развело –
Позор, позор, на всё село …
Но вдовой горестной хозяйке,
В залатанной сто раз фуфайке,
Всё – не до тыкв и бураков …
И для беглянки нет уж слов …
Тоска Полине сердце гложет …
И ничего вдова не может …
Ни убираться во дворе,
Ни в огороде, ни в избе …
Вот и теперь среди поляны,
Вокруг хлеба уже убраны,
Стоит вдова, как – изваянье …
И шепчет – вот ведь наказанье …
Или к реке бредёт с ведром,
Распахнутый оставив дом …
И вот опять с утра Полина,
Корову еле подоила,
Быстрее в стадо прогнала …
И будто дела не шла,
Как
