другим. Вот ты, например, девочка. Еще несколько дней назад хотела разбить эту капсулу, а теперь часами ее охраняешь.
Я еще ниже опустила голову. Смотритель ни разу даже не отругал меня за это, но явно не хотел, чтобы я легко забыла о том, что чуть не натворила. Он легонько потрепал меня по голове:
– А почему ты об этом подумала, Восьмёрка? Тебе кажется, что кто-то изменился?
Я вздохнула:
– Не знаю. Ну, вот, например, ты знаешь человека. Думаешь, что знаешь. А потом он вдруг говорит то, что раньше бы никогда не сказал. И краснеет, и запинается. И ни с того ни с сего собирается поддерживать Сережу после того, как Родится.
Смотритель молчал, и я, исподтишка взглянув на него, увидела, что он улыбается, и от этой улыбки вокруг его светло-голубых глаз появились добрые морщинки.
– Бывает, Восьмёрка, – наконец сказал он, глядя куда-то вдаль. – Очень даже бывает. И когда человек внезапно краснеет и на всю жизнь решает кого-то поддерживать – это самое важное, что может быть.
– Даже важнее, чем правильно выбрать родителей? – удивилась я.
– Пожалуй, это одинаково важно, – согласился Смотритель и взглянул на две папочки, валяющиеся на траве под скамейкой. – Ну а ты, Восьмёрка, решила что-нибудь?
Я еще раз взглянула на Ритку, на папки и на спокойное лицо Смотрителя.
– Решила, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал храбро. – Я буду бороться за свою семью.
Глава 18
– Лиза! Лиза-а-а-а! – Я колотила по двери капсулы кулаками и даже пару раз пнула ее ногой. Но Лиза не отвечала. Я опоздала. Она уже Появилась, а я ведь не успела сказать ей самого главного. Тут дверь капсулы открылась, и на пороге возникла недовольная растрепанная Настя.
– Опять ты? Сейчас пожалуюсь Старшей по распорядку, что ты мне спать мешаешь! – И она дернула меня за волосы.
Стоп. Откуда здесь взялась Настя? Она же давным-давно Появилась. Но тут из-за ее спины выглянул мрачный тип, который присматривает за распределенцами. Я с ним встречалась всего пару раз, когда он забирал ребят из нашего Управления, а тут он был совсем близко, я отчетливо видела густые нахмуренные брови. А в руках он держал тот самый молоток, которым разбили Женькину капсулу. Он надвигался прямо на меня, покачиваясь на ходу из стороны в сторону…
И тут я проснулась. Никогда не видела таких кошмарных снов. Обычно мне снились мама с папой, в крайнем случае кто-нибудь из ребят или Старших… Наверное, все дело в том, что вечером я никак не могла уснуть. Легко сказать: «Я буду бороться за свою семью». А если я этой самой семье не нужна? А если я приду завтра возобновлять заявку, а меня опять кто-нибудь опередил? А если я назначу дату, буду ждать целый год, а что-нибудь не получится? И тогда мрачный дядька с Распределения точно придет за мной…
Никогда еще я не выходила из капсулы поздно ночью. Было так темно, что даже соседнюю капсулу я разглядела с трудом. Только
