нравилось, что как только ты Появляешься, начисто забываешь все, что успел усвоить из Хранилища. Как-то я спросила у преподавательницы по тем самым «Основам антропологии», зачем нам вообще дали доступ к Хранилищу, если мы забудем все-все, что было от Появления до Рождения. Она, как всегда, ответила загадочно:
– Чем больше успеете усвоить, тем лучше потом будет вспоминаться. Иначе станете теми, про кого говорят: «Не знал да еще и забыл».
Лизка немедленно это себе куда-то записала, а я только плечами пожала – сплошные тайны.
Девочка Женя – самая тихая и грустная из нашей группы – Появилась совсем недавно. Она была очень красивая и напоминала девушек с картин любимого Лизкиного художника (то ли Моне, то ли Мане – я вообще в них не разбираюсь. Когда пыталась объяснить Лизке, кого имею в виду, вообще сказала «Мунк», и она почему-то долго улыбалась этой своей выводящей из себя всезнающей улыбкой).
В отличие от мальчика из соседней капсулы, который весело подлетал в своем стеклянном домике, Женька и сейчас казалась печальной. Она постоянно поворачивалась с боку на бок, как будто ей было очень неудобно. А потом произошло что-то странное: Женька сильно дернулась, резко села в своей капсуле, открыла глаза и посмотрела прямо на меня. Ее лицо перекосилось от ужаса, и было похоже, что она хочет закричать. Может, она и кричала, но сквозь толстую стенку капсулы ничего не было слышно. Женька все смотрела и смотрела на меня, а потом ее стало подбрасывать вверх, и она несколько раз ударилась о потолок, а потом об стены. Я хотела позвать кого-нибудь на помощь, но тут вся Женькина капсула замигала красным светом. И через несколько секунд к ней уже бежали Смотритель и незнакомая женщина с туго собранными на затылке волосами и маленьким чемоданчиком в руках. Она на ходу выхватила из него молоточек с заостренным концом и с размаху ударила по стенке капсулы. Я хотела помочь ей достать Женьку, которая уже перестала биться об стенки и неподвижно лежала на дне капсулы, но Смотритель схватил меня за руку и потащил из Сада.
Но я стояла на выходе и не могла пошевелиться. Все еще видела Женькино лицо с широко открытыми глазами и как она судорожно открывает рот.
Смотритель, казалось, забыл про меня. Он повернулся лицом к Саду, где среди деревьев виднелась фигура женщины, присевшей у разбитой Женькиной капсулы, и мрачно пробормотал:
– Отказались, сволочи. Отказались от такой девчонки…
Я совсем ничего не понимала, кроме того, что с Женькой сделали что-то очень плохое, и спросила срывающимся голосом:
– Как отказались? И кто такие сволочи?
Смотритель опомнился и снова посмотрел на меня – уже не сердито, но очень устало.
– Тебе это знать не нужно. И приходить сюда тоже не нужно. Каждому – свое время. Вот как будешь к Рождению готовиться, тогда добро пожаловать. Ступай.
И он нехотя двинулся вглубь Сада. Все это мне совсем не понравилось, и я снова побежала за ним:
– Дядь Смотритель,
