чужие зубы на лопатке ощущаются, к сожалению, очень хорошо. Вторая крыса, прыгнув практически одновременно с первой, немедленно вцепилась в плечо, а третья сумела добраться до раненого бедра и жадно стиснула челюсти.
Я взвыла, забившись в мутной жиже, словно рыба в сети, и что было сил рванулась сквозь узкое отверстие в решетке. Уцепившись пальцами за прутья, буквально втиснулась между ними, на последнем издыхании меняя самые широкие и тяжелые кости. А когда все-таки пролезла, то со всей возможной скоростью рванула к поверхности, тщетно пытаясь стряхнуть с себя проклятых тварей.
Вода вокруг мигом покраснела, забурлила и почти вскипела от наших совместных метаний. Уши вскоре заложило, перед глазами поплыли багровые круги. Да и течение стало гораздо мощнее, властно увлекая нас всех в беспросветную темноту.
В какой-то миг я даже сумела вдохнуть, и это придало немного сил. Потом мне удалось стряхнуть себя одну крысу, предварительно шмякнув ее о стену. Спустя несколько минут отчаянного сопротивления течение оторвало и отшвырнуло прочь второго крысодлака. Затем куда-то смыло и третьего. А вот потом… потом я лишь смутно помню, что меня куда-то несло, швыряло в разные стороны и беспрестанно ударяло о камни. А в какой-то момент попросту выбросило, выплюнуло, причем с такой силой, что я даже не сразу поняла, что канализационная труба вела не прямо в реку, как мне казалось, а открывалась прямо над ней с немаленького обрыва.
Осознав, что падаю, я успела напоследок увидеть стремительно отдаляющиеся городские стены, черное небо, загадочно улыбающуюся луну и сверкающую далеко внизу водную гладь, падение в которую с такой высоты можно было смело приравнивать к самоубийству. Но изменить уже ничего было нельзя, поэтому я просто прикрыла глаза и сжалась в комок, ожидая неминуемого удара. И вот после того, как он пришел, меня смяло, перемололо в фарш, изломало, словно детскую куклу, и…
Больше я ничего из той кошмарной ночи не помню.
Глава 3
Ночь. Тишина. Я стою на краю бездонной пропасти и смотрю на раскинувшуюся вокруг ночь. В ней, как ни странно, нет звезд, почти нет ветра и нет привычного холода вьюги. Здесь нет голосов и тревог, нет боли, страха и сомнений. А есть только крупная, неестественно яркая и безупречно круглая луна, на поверхности которой в кои-то веки не видно ни одного темного пятна.
Я просто стою и жду.
Она терпеливо ждет тоже.
И тогда я поднимаю руки и начинаю танцевать.
Я не знаю, где я и зачем. Не знаю, какой сейчас год или век. Я просто кружусь на краю обрыва и плавно танцую в льющемся сверху желтоватом свете, с каждым шагом отдаляясь от пропасти. Поднимаясь над ней, сливаясь с лунным светом, оживая и пропадая в нем, словно пылинка, попавшая в бурную реку.
А потом что-то меняется, и луна тоже оживает. Она танцует мне в такт, понимая, поддерживая и даря необъяснимое умиротворение.
В этот момент
