что?
– Слушай, может ее к врачу или бабке, какой показать. Жалко девку, совсем пропадает.
– Вы о чем, теть Лид? – насторожился Борис.
– О пьянках ее, о чем же еще. Только сегодня видела, как она шаталась здесь. Утро только наступило, а она уже в драбадан шла.
– Да не обращайте внимания.
– Как же не обращать-то? Мне тебя жалко. Вон посмотри, совсем лица нет. Глаза все красные. Видно, что всю ночь не спал. Отправь ты ее лечиться-то. Глядишь, поможет.
– Не надо ничего, – грустно ответил Борис. – Она мужика себе другого нашла. Вот я ее и выгнал.
– Да ты что!? – всплеснула руками душевная бабушка. – Это как же, так? – и схватившись за голову начала причитать, о том, что Лера дура, и что пьянка ей мозги затмила, и что надо было детей рожать.
– А может оно и к лучшему. Зачем мне жена гулящая. Другую найду. Баб, что ли на свете мало? Она и матери никогда не нравилась.
– Да матери твоей никто не нравится, – махнула рукой назойливая соседка, но тут же осеклась, увидев укоризненный взгляд Бориса. – Я имею в виду, мало она общается с кем. Ну ладно, я пойду, а то мне еще стирать надо и уборки полно. Услышав про уборку, Борис нервно передернул плечом, вспомнив окровавленный дом. «А если мать заходила туда и видела там всю картину…», – промелькнуло в голове у мужчины, и быстро попрощавшись с Лидией Степановной, он побежал к дому. Так как мама проживала в гостевом доме, то могла и не заходить в основной дом, так как все необходимое, она перетащила к себе, чтобы не было причин заходить к молодым. И самое главное, меньше видеть ненавистную невестку. А вот если ей что-то понадобилось, то увиденное приведет ее в ужас. Впрочем, как и любого нормального человека. В ожидании самого худшего, Борис двинулся в сторону дома и увидел Марину Константинову, спокойно развешивающую постиранное белье на веревки. Увидев сына, женщина, не отрываясь от своих дел, поинтересовалась:
– Сынок, тебе постирать что надо?
– Мне? – он начал осматривать себя, испугавшись, что он испачкался в крови и именно ее мать предлагает застирать. Но не найдя на себе и своей одежде каких либо видимых пятен, насторожился и снова переспросил:
– Зачем мне что-то стирать? Я не грязный! Или ты на что намекаешь?
– Борь, ты чего? – невозмутимо приподняла бровь Марина Константиновна. – Какие намеки? Ты о чем? Я просто стирку затеяла. Думала, может тебе что надо.
– Мне ничего не надо! – закричал он. – Ничего! Я сам все сделаю! И вообще не лезь ко мне!
– Совсем шизанулся от своей жены придурошной, – все так же спокойно ответила женщина, – Такой же дурачок стал.
Борис проигнорировал слова матери и ринулся в дом. Но вдруг остановился, подошел к ней и тихо, почти шепотом, как будто боясь, что кто-то услышит, спросил:
– Ты в наш дом не заходила?
– А что мне там делать? – удивленно спросила мать.
– Ну, мало ли… – Мужчина
