карапузики.
– Дласти, тётя Фоня, – отчего-то Насте до сих пор не даётся упрямая буква «с».
– Кто со мной в магазин за мороженым?
Четыре любопытных глаза уставились на появившегося на крыльце свёкра.
– Мовна, деда?
– Привет, Софья. Только глядите мне – по мороженому и всё! Конфет в доме и так полпуда. Бабка с утра целую авоську припёрла добра этого. И чтоб сюда приволокли морожено́. Неча по дороге кусать, не бомжи.
– Хорошо, как скажешь, деда, – улыбаюсь я в смеющиеся глаза напрасно изображающего суровость старика.
На закате неожиданно прикатил за детьми Саня. Нерешительно потоптался у калитки и двинулся сразу к кусту, у которого на низкой скамеечке сидела я, занятая заполнением пластикового ведра красновато-чёрными смородиновыми шариками, чуть не лопающимися от накопившейся в них терпкой сладости.
– Привет, Сань.
– Привет. Как твои книжки?
– Никак, – пожимаю плечом. – Библиотеку нашу закрыли. Так что я теперь на картонной фабрике. Имею дело не с готовыми книжками, а с будущими обложками, так сказать.
– Ясно, – вздохнул Саня.
Особо нам друг другу сказать было нечего, и я просто кивнула, не прекращая кидать крупные блестящие ягоды в ведёрко.
– Ну ладно, поехали мы.
– Счастливо, Саш.
– Пока.
Даже странно: абсолютно ничего не ёкнуло внутри при встрече с человеком, с которым прожила почти ровно десять лет. Скажи мне сразу после свадьбы, что когда-нибудь мы с Саней станем совершенно чужими друг другу и даже печали не останется – ни за что бы не поверила. А оно вон как получается…
***
Жара за окном становилась всё невыносимее. Зимины пригласили маму с бабой Тоней к себе на дачу, где благодаря прохладному ароматному ветерку из тайги духота переносилась гораздо легче, чем в многоквартирном «каменном мешке». Но даже отсутствие раскалённого асфальта вокруг и городского шума не спасли бабулечку от сердечного приступа. Как раз в тот день я приехала с двумя сумками «стратегических запасов» для дачников. «Скорую» в пригороде пришлось ждать непереносимо долго. Как же медленно тянется время, когда под угрозой жизнь близкого человека, а ты бессильна хоть чем-нибудь помочь!
Вердикт прибывших медиков был однозначным – нужно везти в стационар.
Баба Тоня в любой ситуации оставалась верна себе: ещё пять минут назад в окружении перепуганных нас она тихонько постанывала на лавочке в увитой девичьим виноградом беседке с мокрым полотенцем на лбу, но услышав про госпитализацию, встрепенулась:
– Я на вашем катафалке никуда не поеду!
Закалённый многолетним опытом общения с подобным «контингентом» фельдшер философски заметил:
– Нормальный катафалк, проверенный в боях с нашим бездорожьем. Сюда же
