всем страданиям человеческим, оставил и святыни Свои под теми же законами природы, которым подвергалось Его Божественное тело. В смятении чувств, я не помню, как я дошел до Гроба Спасителя. Тут я дышал свободнее; отдельный придел скрывает погребальный вертеп Господа. Там я пролил слезы покаяния, и первая молитва моя была за давших мне жизнь и за близких сердцу моему. Не могу описывать, – и как выразить восторг, умиление и горесть христианина-грешника у Гроба Спасителя, и наконец на Голгофе у отверстия, где стоял крест, и у расселины распавшейся скалы!
Началась заутреня. Не только что помост Храма был весь закрыт народом, но взглянув наверх, – все приделы, все хоры, все галереи и даже некоторые карнизы имели своих богомольцев или зрителей. Нынешний год – для всех христиан – Пасха падала на тот же день. Зрелище этой необъятной толпы, чьи лица резко изображали представителей всех частей света, поразительно! Глухой шум слитых голосов сначала удивляет и беспокоит европейского христианина, привыкшего к благочестию храмов Божиих; но видя непоколебимое и ничем не развлекаемое благочестие многих истинно духовных лиц – шум этот кажется шумом бурной стихии. Возжжение свечей при процессии ваий вдруг обнаружило несметное число наших единоверцев. Вся процессия направилась с хоругвями и с пальмами в руках от греческого алтаря сквозь Царские двери прямо к Гробу Христову, который находится на противной оконечности храма. С разрешения Церкви те светские лица, которые находятся в алтаре, должны следовать за духовенством чрез Царские двери, чтоб охраниться от толпы; с трудом покорился я этой необходимости, но впереди священного хода шел мусульманский привратник храма и с криком разгонял бичом напирающую толпу. Вот как изображено смиренное шествие Искупителя в Иерусалиме! Я утешал себя зрелищем усердия богомольцев; многие с вершин карнизов или колонн простирали руки, а матери – своих младенцев, чтобы коснуться краев развевающихся хоругвей. Эта картина была достойна Иерусалима!
Глава VIII
Иордан
«Тогда исхождаше к нему Иерусалима, и вся Иудеа, и вся страна Иорданская, и крещахуся во Иордане от него, исповедающе грехи своя».
Настала Страстная неделя. В Иерусалиме с давнего времени первый день этой недели определен на путешествие к Иордану, для омытия себя водою Искупления, в приуготовление к принятию страшных таинств, – и уже после того заключаются в храм Гроба Господня, до Христова воскресения. Я отлагаю подробное описание храма до этого времени. Я последовал за несметною толпою христиан к священной реке.
Еще на канун этого дня Иерусалим вышел из обычной тишины своей и представлял вид многолюдного торгового города. Движение толпы было необыкновенное. Ряды навьюченных верблюдов и лошадей тянулись со всех концов улиц, и шум отправляющихся не утихал во всю ночь. Мы выехали не рано, вместе с драгоманом греческого монастыря. Путь наш лежал по Страстной улице
