Вы не так поняли, я с вами не пришла… ссориться, хотя я вас не люблю. Я… я пришла к вам… с человеческою речью. Призывая вас, я уже решила, о чем буду говорить, и от решения не отступлюсь, хотя бы вы и совсем меня не поняли. Тем для вас будет хуже, а не для меня. Я хотела вам ответить на то, что вы мне писали, и ответить лично, потому что мне это казалось удобнее. (мельком взглянула на реакцию Настасьи Филипповны и снова погрузилась в себя) Выслушайте же мой ответ на все ваши письма: мне стало жаль князя Льва… Николаевича в первый раз в тот самый день, когда я с ним познакомилась и когда потом узнала обо всем, что произошло на вашем вечере. Мне потому его стало жаль, что он такой простодушный человек и по простоте своей поверил, что может быть счастлив… с женщиной… такого характера. Чего я боялась за него, то и случилось: вы не могли его полюбить, измучили и… и кинули. Вы потому его не могли любить, что слишком горды… нет, тщеславны… даже и не это: вы самолюбивы до… сумасшествия… Вы … могли полюбить только один свой позор и беспрерывную мысль о том, что вы опозорены и что вас оскорбили. Не смейтесь…
Настасья Филипповна (грусно). Вы видите, что я смеюсь…
Аглая. Впрочем, мне все равно, смейтесь, как вам угодно. … ему вас жаль и … когда он припоминает о вас, то его сердце точно «пронзено навеки». Я вам должна еще сказать, что я ни одного человека не встречала в жизни, подобного ему по благородному простодушию и безграничной доверчивости… всякий, кто захочет, тот и может его обмануть, и кто бы ни обманул его, он потом всякому простит, и вот за это-то я его и полюбила… (пристально смотрит на Настасью Филлипповну, изучая ее реакцию) Я вам все сказала, и, уж конечно, вы теперь поняли, чего я от вас хочу?
Настасья Филипповна. Может быть, и поняла, но скажите сами.
Аглая встрепенулась.
Аглая (дерзко). Я хотела от вас узнать, по какому праву вы вмешиваетесь в его чувства ко мне? По какому праву вы осмелились ко мне писать письма? По какому праву вы заявляете поминутно ему и мне, что вы его любите, после того, как сами же его кинули и от него с такою обидой и… позором убежали?
Настасья Филипповна. Я не заявляла ни ему, ни вам, что его люблю, (через паузу добавила) и… вы правы, я от него убежала…
Аглая (кричит в ответ). Как не заявляли «ни ему, ни мне»? А письма-то ваши? Кто вас просил нас сватать и меня уговаривать идти за него? Разве это не заявление? Зачем вы нам напрашиваетесь? Я сначала было подумала, что вы хотите, напротив, отвращение во мне к нему поселить тем, что к нам замешались, и чтоб я его бросила; и потом только догадалась, в чем дело: вам просто вообразилось, что вы высокий подвиг делаете всеми этими кривляниями… Зачем вы просто не уехали отсюда, вместо того, чтобы мне смешные письма писать? Зачем вы не выходите теперь за благородного человека, который вас так любит и сделал вам честь, предложив свою руку? … Про вас Евгений Павлыч сказал, что вы слишком много поэм прочли и «слишком много образованы для вашего положения»; что вы книжная женщина и белоручка; прибавьте ваше тщеславие, вот и все ваши причины…
Настасья Филипповна. А вы не белоручка?
Мышкин.
