Сверкая тремя золотыми зубами, он жизнерадостно сообщил, что да, женщина умерла, ничего уже не поделаешь.
Эта сцена навсегда врезалась в память Офелии, так же, как и первое обонятельное впечатление от Гаити – кислый помоечный запах, ударивший ей в ноздри, когда она в первый раз прибыла в аэропорт имени Франсуа Дювалье. Она посматривала на Пола, пока они ехали к городу. Он сидел, уставившись в окно, как ей помнится, “совсем, совсем притихший”.
В ту весну они так и не стали любовниками, но еще примерно месяц виделись почти ежедневно – иногда вместе выезжали в экспедиции с “Глазной помощью”, но чаще встречались в Порт-о-Пренсе. После работы Офелия шла к Полу. Его жилье находилось на заваленном мусором участке, в старом полуразрушенном доме с балкончиками и деревянной резьбой. Здание принадлежало антиквару. По слухам, у жены предыдущего владельца ночью начались роды, он побежал за помощью, а дело было в то время, когда Бэби Док навязал городу комендантский час, так что его застрелили прямо на улице. В настоящее время огромный дом стоял пустым, если не считать Пола и еще одной съемщицы, гаитянки. Иногда она готовила еду во дворе, и запах горящих углей поднимался к окнам Пола. В его комнате на втором этаже было много окон со старыми затейливыми деревянными ставнями и балкончиками. Окна выходили с одной стороны на город и океан, а с другой – на палатки и картонные шалаши трущоб Ла-Салин. Офелия часто заставала его пишущим заметки. Недавно он сочинил стихотворение “Леди Манго” и посвятил его Офелии. Он читал ей вслух. Вот строки из третьей строфы:
Мы уезжаем, а глаза все еще смотрят назад,
На корзины, на мертвую леди Манго,
Распластанную и застывшую на покрывале
из тропических фруктов.
Она накрыта куском картона,
будто флагом своей искореженной страны,
слишком тонким, чтобы спрятать ее раны.
То, что они находились далеко от родных, несомненно, упрощало молодым людям период ухаживания – настолько, что оно и ухаживанием-то не выглядело. В ресторанах платила Офелия, потому что у нее были деньги, а у него почти не было. Ей казалось разумным и естественным делиться своими. А он зато гораздо больше знал о Гаити и делился сведениями. Например, рассказал про мадам Макс и поддразнивал девушку, объясняя, что поскольку “Глазная помощь” располагается на земле, принадлежащей этой даме, то, значит, Офелия работает на тонтон-макутов. Однажды она сообщила ему, что познакомилась в отеле “Олоффсон” с интересным типом, утверждающим, будто именно с него Грэм Грин списал образ Пьера Малыша в “Комедиантах”. Пол объяснил, что так оно и есть и что этот маленький, похожий на клоуна человек является осведомителем Дювалье. Пол стал для нее наставником, но не по собственной инициативе. Обычно она задавала вопросы, причем здесь требовались некоторые ухищрения. Если он делал не совсем понятное или чересчур обобщенное заявление, не стоило указывать
