бе взгляды даже тех, кто не особо привык восторгаться красотами природы. Но что же непривычного и необычного было в этом лесу? Вспомните свои прогулки по лесу – вас всегда окружает многообразие звуков: то веточка хрустнула, то птица взлетела, листва шелестит; весь лес, как живой организм, живет, двигается, общается. В лесу же Роузов (а именно так называли и лес рядом с поместьем) всегда стояла звенящая тишина, лишь изредка нарушаемая карканьем воронов. Этот лес был похож на мертвое царство, где те самые вороны были бессменными стражами. Они будто не давали ничему и никому живому пробраться в этот лес, а, соответственно, и подобраться близко к поместью, замечая своим янтарным взглядом любое движение и оповещая о нем хозяев. Хотя все это было лишь рассказами местных жителей и могло оказаться полным бредом. Но если бы вы сейчас оказались у входа в поместье, завороженные плывущим туманом, вы бы поняли, что далеко не все истории местных являются придуманными сказками.
Сегодня крики воронов были особенно громкими и протяжными. Они начали свое дикое карканье с того момента, как только туман начал вползать на территорию поместья. Можно было подумать, что именно о его приходе они и оповещают своих хозяев.
Но почему-то хозяева никак не отзывались на крики своих птиц. А отзываться уже давно было некому.
Поместье пустовало с тех самых пор, как его внезапно покинули последние из ныне живущих Роузов, брат и сестра, Кай и Ева. Об их отъезде толком никто и ничего не знал. Поместье стояло на окраине провинциального городка Роузвилль, основанного той самой семьей Роузов; гостей у них практически никогда не бывало, местные вообще старались не заезжать в те места, где находилось поместье. Слишком много глупых легенд было сложено о тех местах, но городские в них почему-то верили или просто решали к ним прислушаться, как говорится, от греха подальше.
Сами брат с сестрой были не особо общительными, но всегда вежливыми и учтивыми. Появляясь в городе, они держались особняком: практически никогда не останавливались в кафе, чтобы перекусить, не появлялись в кинотеатре, не увлекались городскими дискотеками, никогда не заводили ни с кем разговоров по душам: о погоде, о детях, о кошках ну и о тому подобном. Сами они появлялись в городе только тогда, когда город нуждался в их благотворительности. Они, как члены семьи основателей Роузвилля, никогда не жалели денег на помощь городу. А денег этих у Роузов было очень много. Никто доподлинно не знал, сколько их у этой семьи на самом деле и каким образом они заработаны, но об этих деньгах так же, как и вообще о жизни и смерти членов семьи Роузов ходили легенды одна невероятнее другой. Может, это была зависть, что логически мыслящему человеку покажется более правдоподобным, а, может, в каких-то легендах правды было больше, чем вымысла. Но все тому же логически мыслящему человеку будет понятно, что на содержание такого огромного поместья и на такое количество благотворительных взносов денег нужно немало. Поэтому, да, денег у Роузов было очень много.
Помимо благотворительных мероприятий Кай и Ева всегда заглядывали в книжный магазин и никогда не уходили оттуда с пустыми руками. Поговаривали, что одна из многочисленных построек на территории их поместья целиком отведена под книги. Ева всегда почти выпрыгивала из магазина, как маленькая девочка, с улыбкой на лице и с уже открытой книгой в руках. Было похоже, будто она каждый раз радуется приобретению нового друга, друга-книги, потому что друзей-людей брат с сестрой не имели, да и было видно, что их это обстоятельство ничуть не огорчает.
Кай же всегда был очень серьезен, почти суров. Он всегда занимал такое место рядом с Евой, где мог бы пресечь любую попытку нападения на нее; он был рядом и вокруг, будто брал сестру в какое-то защитное кольцо, ставил себя перед ней, как живой щит. Все это выглядело как странно, так и очень мило: братская любовь в ярчайшем ее проявлении.
Каждое появление семьи Роузов давало городу пищи для обсуждения минимум дня на три. Их просто невозможно было не заметить и не обсудить. Они были будто из другого времени и измерения. Было в них что-то аристократичное, никак не вяжущееся с провинциальным городком, где они жили. Их манеры движения, разговора, поведения абсолютно отличались от жителей Роузвилля. Можно было даже подумать, что они крайне высокомерны и занудны, но это было бы слишком поверхностное мнение, никак не подходящее к ним на самом деле. Они были скорее замкнуты и скрытны, да даже не так: они просто не рассказывали никому о своей жизни, не желая никого в нее впускать. Это было очень странно для такого социального существа, как человек, но совсем не странно для них самих и для тех немногих, кто их хорошо знал.
Одним из тех, кто их хорошо знал, и единственным, кому было позволено жить с хозяевами в их поместье, был их дворецкий, по совместительству садовник, да и просто единственный друг-человек, старик Бэлрой. Он-то в основном и появлялся в городе, пополняя хозяйские запасы и сводя количество визитов Роузов в город к минимуму. На его глазах Кай и Ева выросли, он любил их, как собственных детей, которых у него никогда не было. Он был предан семье Роузов многие годы. И если бы у него спросили, отдал бы он свою жизнь за них, он, не раздумывая,
