style="font-size:15px;"> – Ваш муж говорил мне, что вы не выходите из дому.
Я пытаюсь ответить сдержанно, однако в конце проигрываю сражение и раздраженно встаю:
– Вы опять повторяете нелепые сказки? Муж ошибается. Я бываю в парке, причем часто. Мне нравится смотреть, как няни катают коляски.
– В самом деле?
Я ощущаю его раздражение, хотя и скрытое.
– Думаете, я лгу? – резко спрашиваю я.
Разве я могу рассказать ему правду? Ну как я скажу этому доктору, что мне страшно покидать дом? Одна мысль об этом вызывает у меня сильнейшую дрожь во всем теле. Я плюхаюсь на пол и хватаюсь за ножки стула, дабы почувствовать, что я по-прежнему на земле, а не унеслась неведомо куда.
– Разумеется, нет, – покачав головой, отвечает он. – Присядьте, пожалуйста.
Он ведет себя со мной очень осторожно. Даже настороженно. Мне не нравится это его чувство… снисходительности, вот как оно называется.
– Я прекрасно себя чувствую, – говорю я и направляюсь к двери, полуобернувшись к нему и следя за его реакцией.
Доктор Уильямс откашливается. На лице вновь появляется эта отвратительная улыбка.
– Вас не затруднит ответить на мой вопрос? Когда вы в последний раз выходили из дому?
Я таращусь на него и бубню:
– Я была в парке. Никто не видел, как я покидала дом, оттого они и не знают. – Я ловлю себя на том, что говорю тоном обиженного ребенка, и меняю интонацию. – Простите, я не хотела говорить вам резкости.
Доктор Уильямс глядит в пол, затем снова на меня:
– Эти голоса… что они говорят?
От удивления я не знаю, как ответить. Раньше никто не расспрашивал меня об этом. Я возвращаюсь на стул. Прежде врачи добивались, чтобы я сделала вид, будто эти голоса нереальны.
– Значит, вам известно…
– Нет, потому я и спросил.
– Они говорят разное.
Не хочу ему рассказывать, что порой они меня пугают, иногда смеются надо мной или обвиняют в чудовищных поступках. Иногда они шепчут, и я вынуждена замирать на месте, чтобы расслышать их слова. Да, вынуждена. Нет ничего хуже, чем знать, что голоса звучат во мне, и не иметь возможности услышать яд, который они льют мне в уши.
Доктор Уильямс кривит рот, делает более продолжительную паузу и возобновляет разговор:
– Я хотел бы поговорить с вами о Грейндже. Возможно, вы уже знаете, что так называется частная клиника в Даудсвелле. Я…
Вот оно что. Вот истинная цель его визита. Как мне сейчас нужна Симона рядом! Когда, ну когда же она приедет?
– Нет! – выпаливаю я. – Я не поеду.
– Никто и не заставляет вас туда ехать. Просто у нас с вашим мужем сложилось впечатление, что здесь вам очень одиноко.
– А если я откажусь?
Глава 16
Прохлада раннего утра с его золотистыми и розовыми красками сменилась нещадной дневной жарой. У Белл кружилась голова. Ее обдало тошнотворной жаркой волной.
