как…, ну, вы поняли у кого. Включила спасительный фонарик. С ним сразу стало немного веселей. Изящно забралась на полок, устроилась поудобней, сижу, прогреваюсь, здоровьем наполняюсь.
А поскольку мне всё-таки было боязно, то решила как-то взбодрить себя. И давай песни голосить. Народные… революционные…, все, какие знаю.
Прогрелась хорошенько, пот обильными ручьями побежал. Мышцы размякли, дневная усталость покинула моё любимое тело, ей на смену пришли приятная нега и чистое наслаждение. Хорошо-то как!
Себя легонько веничком обхаживаю и задорно напеваю. И так у меня это здорово стало получаться. Во вкус вошла. Но как говорится, недолго музыка играла. Где-то посередине «Варшавянки» случайно смахнула фонарик. Он смачно бумкнув об деревянный пол, предательски погас, оставив меня без света. Темень вмиг показала себя во всей чернильной красоте.
Ну я сразу решила, ну всё, засиделась, хватит париться. Осторожненько сползаю с полки, нащупываю дверь, толкаю наружу. А она, представляете, не открывается. Будто её заперли. Но ведь в парилке же нет замков. Однако дверь, несмотря на все мои усилия, не открывается, словно удерживает её кто-то недобрый. И тут я вспомнила зловещие слова мужа про недобрую банную нечисть.
В тот же вмиг, не теряя времени зря, испугалась. Сильно. Даже в жарко натопленной парилке, почувствовала ледяные мурашки, которые заметались по моему прекрасному телу. Холодный озноб плеснул на спину, и ошарашенные волосы встали на дыбы. Буквально везде.
Как же я изысканно заорала! Дурниной. Зову на помощь мужа, но при этом прекрасно понимаю, что шансы докричаться до него – нулевые. Ведь он сейчас в нескольких десятках метров отсюда, внутри дома, на диване сладко спит. А баня, как положено, располагается на задах, то есть в другом конце большого дачного участка. Между мной и милым сейчас слишком много непроницаемых стен находится.
Темно, жарко, страшно. Уровень отчаяния достиг максимума, и я стала реветь во весь голос. Рыдаю и вовсю колочу своими маленькими кулачками в эту противную дверь. Потом сообразила, нужно стучать в стены. Возможно, кто-то снаружи услышит.
Сколько эта ударная композиция звучала, не могу сказать. Мне это показалось целой вечностью. Силы уже начали покидать меня, воздуха не хватало, ноги стали ватными, того и гляди, грохнусь. И при этом совсем неизящно буду выглядеть. Вдруг резко распахивается дверь. Ну всё, конец, мои девичья честь и чистая душа под смертельной угрозой. Я от дикого ужаса закричала ещё сильнее, собираясь биться с нечистью до последнего вздоха.
И тут загорается ослепительный свет. Смахиваю с глаз солёный пот и горькие слёзы, и вижу – на пороге стоит долгожданный спаситель.
Мой ненаглядный. Муж.
Швабода!
А у меня истерика включилась. Такая, что вот прям взахлёб.
Оказалось, роднулечка всё-таки проснулся, увидел, что меня нет, соскучился
