взрослым и прекрасно знал, что бывает в таких случаях бегства за границу. Молодежь сейчас не знает, а тогда это квалифицировалась как измена Родине. В первую очередь страдали ближайшие родственники. Их преследовали, лишали работы, изгоняли из вузов, а иногда даже отправляли в лагеря. Я учился на 4-м курсе мединститута и оказался в очень сложном положении. Я не знал, что будет с нами: дадут ли доучиться, оставят ли жить в Москве? Но потом постепенно впечатление сложилось, не зная, конечно, всех этих секретных бумаг, а просто по логике развития событий, что нас решили оставить в покое. Не трогать, никого не высылать, из института не выгонять.
Через месяц, наверное, раздался какой-то странный международный телефонный звонок. Звонила мама. Говорила в основном она, а я, потрясенный, молчал. Понял лишь тезис о «туризме» и решении не возвращаться. Конечно, после всего, что случилось, ее увещевания мужаться, держаться вместе и не отдавать Катю Ждановым звучали странно. Ни капли раскаяния, желания быть вместе, а только неуместные наставления. Катю я к телефону не позвал, сказав, что ее нет дома. Она и так после этого звонка долго не могла прийти в себя, переживала все тяжелее, чем я.
В ответ я написал письмо, в котором высказался в том духе, что своим поступком она отделила нас от себя, и если уж мы сумели перенести это, то и в дальнейшем будем жить, как считаем нужным, сами устроим свою жизнь».
Из дела «О невозвращении Светланы Аллилуевой»:
КГБ в ЦК КПСС
«Учитывая, что дети Светланы Аллилуевой будут использоваться в мероприятиях против матери, целесообразно переписать на имя сына лицевой счет квартиры, талоны на кремлевское питание и дачу.
Из собственноручного письма детей Светланы Аллилуевой в ЦК КПСС:
«Вновь продумав все обстоятельства поведения матери, мы находим ему единственное объяснение – в ее душевном заболевании.
В это трудное время мы еще раз ощутили заботу о нас, за что выражаем ЦК КПСС нашу глубокую признательность.
Из интервью Иосифа Аллилуева:
«Никто меня в КГБ не вызывал, огнем или горячим утюгом не пытал, на конспиративные квартиры не зазывал, сотрудничества не предлагал, гонораров не платил. Однажды, правда, совершенно открыто в институт ко мне пришел человек, представившийся нашим куратором из КГБ и оставивший на всякий случай свои телефоны. Письмо, которое вы мне показали, действительно написано моей рукой, но всех обстоятельств я уже не помню. К тому же у меня, да и не только у меня, а и у многих родственников, было ощущение, что это просто затмение ума у человека. Не в том смысле, что она с ума сошла, а в том смысле, что сгоряча, вот так достало. Тогда все вокруг родные так говорили. Казалось, стоит только расставить все точки над «i» – и проблема разрешится. Ну, подумаешь, посол что-то не так сказал, швырнул паспорт – ерунда все это…
Сейчас, по прошествии многих
