они заговорили о ее работе. Ему хотелось знать, что представляет собой художественный мир Чикаго.
– Не так уж много. Во всяком случае, хороших мало. Ведь много художников только воображают, будто умеют писать картины.
– А кто из них считается крупным мастером? – спросил он.
– Видите ли, я ведь знаю только то, что слышу от других. Мистер Роуз, говорят, очень талантлив, Байэм Джонс недурен в жанровых картинах, Уолтер Лоу хороший портретист, и Менсон Стил тоже. Да, постойте, есть еще Артур Бигс, он пишет только пейзажи. В его мастерской я никогда не была. Затем Финли Вуд – тоже портретист и Уильсон Брукс – тот пишет многофигурные композиции. Но всех не запомнишь, их немало.
Юджин слушал как зачарованный. Этот непритязательный разговор о вещах, касающихся искусства, давал ему большее представление о здешних художниках, чем все слышанное до сих пор. Очевидно, эта девушка много знала. Она была в этом мире своим человеком. Любопытно, думал Юджин, какие у нее отношения со всеми этими людьми.
Через некоторое время они снова стали смотреть в окно.
– Не очень-то здесь красиво, – сказала она, – но отцу и матери нравится. Отцу близко ходить на работу.
– Это ваш отец открыл мне дверь?
– Он мне не родной отец, – объяснила она. – Я приемная дочь. Но они относятся ко мне как к родной. Я им очень многим обязана.
– Вы, верно, недавно начали позировать? – спросил Юджин, подумав о том, как она еще молода.
– Да, примерно с год.
Она рассказала ему, что раньше служила кассиршей в «Базаре», и вот ей и одной ее подруге пришла мысль пойти в натурщицы. В воскресном номере «Трибюн» они увидели снимок девушки, позирующей перед студентами. Это показалось им заманчивым. Они стали советоваться, не попробовать ли им тоже? И с тех пор работают натурщицами. Ее подруга тоже будет на ужине.
Юджин слушал ее с наслаждением. Слова Руби напомнили ему, как в свое время его увлекали снимки в газетах: виды Гусиного острова на реке Чикаго, утлые рыбачьи домишки, перевернутые вверх дном лодки, служившие людям пристанищем. Он рассказал ей об этом, а также про свой приезд в Чикаго, и она слушала с большим интересом. Она подумала, что он славный малый, хотя, пожалуй, и чересчур сентиментален. И какой высокий – она рядом с ним совсем маленькая.
– Вы, кажется, играете? – спросил он.
– Чуть-чуть. У нас нет рояля. Я немного научилась в студиях, где позировала.
– И танцуете?
– Конечно.
– Мне тоже хотелось бы научиться танцевать, – сказал он огорченно.
– Так за чем же дело стало? Это легче легкого. Я за один урок научу вас.
– Пожалуйста, – попросил он.
– Это совсем нетрудно, – повторила Руби, отходя от него на шаг. – Я покажу вам все па. Обычно начинают с вальса.
Приподняв платье, она приоткрыла свои маленькие ножки и показала ему первые па. Он попробовал повторить, но у него ничего
