снимок из конверта и протянул его Холмсу.
– Дорогой Грегори, вы предупреждаете все мои желания. С вашего позволения, господа, я на минуту вас оставлю: мне нужно задать служанке один вопрос.
– Должен признаться, что ваш лондонский консультант сильно меня разочаровал, – напрямик заявил полковник Росс, как только мой друг вышел из комнаты. – Не вижу, чтобы мы с его приезда хоть на шаг продвинулись вперед.
– Но он, по крайней мере, заверил вас, что ваша лошадь примет участие в скачках, – вмешался я.
– Заверения-то он дал, – возразил полковник, недовольно поведя плечом. – Но я предпочел бы лошадь.
Я собрался было защитить моего друга, но он как раз вернулся:
– Ну что, джентльмены, в Тэвисток?
Когда мы садились в коляску, дверцу придержал один из конюхов. Холмса, казалось, осенила какая-то мысль: он перегнулся через борт и тронул паренька за рукав:
– У вас в загоне есть овцы. Кто за ними следит?
– Я, сэр.
– Вы не замечали, не творится ли с ними в последнее время что-нибудь неладное?
– Да нет, сэр, ничего особенного: разве что три вдруг начали прихрамывать, сэр.
Холмс хмыкнул и, чрезвычайно довольный, потер руки.
– Ловко, Ватсон, очень ловко! – Он подтолкнул меня в бок. – Грегори, позвольте мне обратить ваше внимание на эту удивительную эпидемию среди здешних овец. Вперед!
Полковник Росс по-прежнему сохранял на лице кислое выражение – свидетельство, как невысоко он ценит мнение моего компаньона, – но по виду инспектора ясно было, что он крайне взволнован этим замечанием.
– Вы считаете это немаловажным? – осведомился он у Холмса.
– Более чем.
– Есть ли другие частности, над которыми я должен задуматься?
– Например, странное поведение собаки в ночные часы.
– Странное поведение? Но она никак себя не вела.
– Вот это и странно, – заключил Холмс.
Четыре дня спустя мы с Холмсом снова сидели в поезде на Винчестер, где происходили скачки на кубок Уэссекса. Полковник Росс ожидал нас, как было условлено, на станции, в запряженном четверкой экипаже, в котором мы и отправились за город, к скаковому кругу. Полковник был мрачен и держался с нами крайне холодно.
– Моей лошади нет как нет, – буркнул он.
– Полагаю, вы узнаете Звездного, когда его увидите?
Полковник разъярился:
– Я двадцать лет на бегах, и еще никому не приходило в голову задать мне подобный вопрос! Звездного – по белой отметине на лбу и пятнам на передней правой ноге – узнает любой ребенок.
– А что со ставками?
– Что-то не совсем понятное. Вчера ставили пятнадцать к одному, потом ставки пошли вниз, а сейчас ставка три к одному, да и то на волоске висит.
– М-да, – хмыкнул Холмс. – Наверняка пронюхали, что к чему, это ясно.
Мы
